Ирина Николаевна Кашкадамова - Сатир, играющий на Дуделке

А вот там, ниже по течению реки, где трава запуталась за корягу, утонул мальчишка. Это была буря эмоций. Юный сильный организм до конца боролся за жизнь. Жизнь не хотела отступать. Ледяной ужас сковывал движения, но отчаянное желание жить рвалось наружу. Страх накатывал волнами, постепенно завоёвывая всё больше пространства в сознании. И вот, последний вздох и тишина. Дудочник уже пел об этом, и дудка его звучала. Дух насладился этим моментом.

А что там впереди… Чуткий нос уловил запах. Нет. Это уже выветрившийся аромат смерти. Тоже утопленник. Вначале лета пела о нём дудочка. Странная это была смерть. Дудочник смаковал её как сладкую патоку. Мальчишка, почти уже юноша, сам захотел смерти и утонул в какой-то деревянной посудине под водой. Он, даже, чем-то близким Фусису оказался, таким же необычным среди людей, как Дудочник среди сатиров. Мальчишка был измучен болезнью, но хотел уйти красиво. Красиво для себя, а не для кого-то из окружающих. Как хорошо это понимал Фусис, отверженный своими собратьями сатирами.

Не часто люди заходят в подводный мир, не любят их водные духи и не пускают к себе. А этот сидел под водой, и любовался невиданными красотами, а жизнь тихо из него вытекала, а он не сопротивлялся. А потом совсем задыхаться начал, но испугался только в последний момент, а так, знал что будет, и наслаждался, совсем как он, как Фусис. Странный мальчик, спокойный, созерцательный. Он скорее боялся жить, словно его всю жизнь мучили: люди, город — всё причиняло боль. А тут, в тишине под водой, тот человеческий мир отстранён и недосягаем. Вот в этом мире человеческий детёныш и хотел остаться, и чтобы никто его не трогал, и не беспокоил. Странные это ощущения, тягучие, сладкие…

А что там, вон там, дальше… Поводив носом, дух уловил притягательный, сладкий и зовущий аромат тлена.

Сквозь кусты, проходя деревья, дух медленно проплыл к зовущему и вожделенному месту. Он не спешил. Он оттягивал удовольствие. Его тонкие изящные руки подняли дудочку. Простая деревянная трубочка с дырочками жадно прижалась к его избалованным губам. Изящно откинув иссини-чёрные, длинные волосы, Фусис на мгновение замер, в предвкушении блаженства и набираясь вдохновения. Его длинные пушистые ресницы прикрывали глаза, погружая лицо в тень. Человек умирал, и дух стремился прожить с ним последнее мгновение.

И вот музыка полилась:

— Пой моя дудочка.

--">