(notemo) - Я выбираю сдаться (СИ)

========== 1/2 ==========

«Я отвратительно переживаю вонь и,

зажимая нос,

Я зашиваю рот».

— Хаски

Слава сразу ощутил себя героем какого-то идиотского социального ролика.

Классная завела его в кабинет, держащий в себе советский душман, старого педагога на почти-пенсии и вонючий московский контингент. Вообще, не совсем московский — за МКАДом жизни не существует — но половина сидящих за ободранными партами сразу глянула с неким страхом. Наигранным уважением. Безразличием. Это был первый урок географии. Никто не любил географию.

Валерия Александровна в блестящем грязно-розовом костюмчике подняла ладошки вверх, намекая, что пора бы всем встать. Слава стоял рядом с ней, заложив руки за спину, и чего-то ждал.

Чернявого паренька за последней партой он приметил сразу. Высокий. Не хлипкий, но и не жилистый. С нормальной ровной стрижкой «полубокс», а горцы любили носить странные причёски с нелепыми чёлками. Одет прилично: поло, джинсы, «патрули». Этот не вписывался в установленное Славой понятие «чурка».

Но больше в почти-выпускной 10 класс не вписывался только Слава.

— Садитесь, — голос у Валерии Александровны противный. Отдавал стервой. — Поприветствуем нашего нового ученика, Вячеслава Сироткина. Расскажи о себе немного, Слава.

И тут же, пока Слава не успел открыть рот, классуха переметнулась к учительскому столу, шепнула сидящему бородатому преподу: «Ничего, что я отнимаю время, ГригорьСсаныч?» ГригорьСсаныч глянул на пацанёнка сквозь замызганные жирные очки, почесал бороду и цокнул языком.

Вот это всё Славе не понравилось.

— Я с Зеленоградского, — буркнул он, опустил голову и прошёлся вальяжно меж рядов, скидывая с плеча полупустой рюкзак. Оказался в конце кабинета, рядом со свободной партой. Кинул рюкзак. Громыхнул лежащий в переднем кармане нож. — Но моя мать переехала в Мытищи.

Примеченный чёрненький парень оказался сидящим через ряд. С ним за одной партой вертелся не слишком опрятный Прыщ; такую кличку Слава счёл подходящей, рассмотрев получше лицо новоиспечённого одноклассника. Кудрявый, прыщавый, в широкой одежде. Валерия Александровна осталась позади и пока не понимала, что бы сказать, раздуваясь от возмущения. Двадцатилетнего стажа работы очевидно не хватало, когда в классы внедряли подобные кадры.

Она выбрала молчать. Слава сел, развалившись. Насмешливым тоном добавил:

— И я теперь буду учиться с вами.

— Итак, — собранная и строгая Валерия Александровна сообразила, как разбавить обстановку. Подкрутила стерву в голосе на полтона. — Я надеюсь, вы быстро найдёте общий язык со Славой, и примете его в свой дружный коллектив.

Конечно, слова наполнены неприкрытым пиздежом — и она сама это понимала, выдавливая насильно враньё про дружный коллектив и общий язык. Так надо, произвести впечатление, когда имеешь дело с новым учеником. Им нужна подстилка. Время для адаптации. Некое покровительство. Однако здесь всё стояло наоборот.

Слава почесал немного отросший на голове русый ёжик. Обвёл всех взглядом — все обернулись, как на клоуна в цирке посмотреть — хлопнул подтяжкой под расстёгнутой клетчатой рубашкой и громко шмыгнул носом.

Слава — стереотипный скинхед.

Слава — как сошёл с фотографий августовского путча.

Слава — как будто от толпы таких же приходилось убегать поздним вечером.

Больше всего он не понравился девочкам. Девочки, особенно те, что выделялись модными шмотками а-ля Ханна Монтана, перешёптывались. Мальчики ждали. Два препода в классе — с ними же.

Никто и не говорил, что будет легко. Валерия Александровна пережила девяностые и переживала нулевые. Но вот Слава, ранее чуть не выкинутый из тихой подмосковной школы, не понравился никому. Как и никто — ему.

— Начнём урок.

Она ушла.

ГригорьСсаныч оказался невероятно скучным. Он много говорил про политику и не затрагивал вообще ничего, что было отпечатано в учебнике. Он скучал по Советскому Союзу, очередям за колбасой, талончикам, проданным ему в переходе джинсам за целую зарплату сметчика; он говорил кучу хуйни, которая никак не укладывалась в голове Славы. Слава

--">