Виктор Александрович Маслов - Водяной (СИ)

боялся, как бы я своим вопросом впечатления не испортил.

   - Бывают, милый, ох, бывают! Ежели кто утонет, все знают, водяной утащил.

   - Ну, уж и водяной! - недоверчиво повторил мой приятель. На меня посмотрел сердито, видя, что я собираюсь вмешаться в разговор.

   - Старые люди говорили, давным-давно жил в деревне могучий колдун, звали его Никифор, - продолжала Марфа, не обратив внимания на реплику приятеля, - все мог. От болезни вылечить, или, наоборот, болезнь наслать. Дождь вызвать, или засуху. Боялись его люди, хотя иной раз обращались вежливо, с просьбами. Не дай бог, было с ним поссориться. Со свету мог сжить, ему это раз плюнуть было. Но иногда помогал, хотя без особой охоты. Да и помощь его могла боком выйти, кто-то выздоровеет, а другой, из родни, заболеет.

   Никто не помнил, когда поселился у нас колдун, и сколько ему лет. Казалось, Никифор жил в Ольховке всегда. На вид человек он был среднего возраста, хотя лицо, изборожденное морщинами, могло принадлежать как сорокалетнему, так и древнему старцу. Злые языки утверждали, что был он в стародавние времена жрецом языческого бога Перуна, который одарил его если не бессмертием, то очень и очень долгой жизнью.

   Далее Марфа поведала нам совсем уж фантастическую историю, похожую, скорее, на сказку. Случилось это незадолго до войны. У председателя колхоза (тогда еще в Ольховке человек двести жили, и даже колхоз был "Знамя октября"), росла дочка Настя, первостатейная красавица. Отец с матерью на нее нарадоваться не могли. Только не одни они радовались. У девушки в ту пору жених объявился, некий Коленька. Так она его звала ласково. Родителям парень нравился, добрый был, работящий. Но как-то пошел Коленька к омуту, да и сгинул бесследно. Искали его всей деревней, но так и не нашли. Долго девушка горевала, не могла забыть любимого. Все к омуту ходила, ждала. Думала, вернется парень. У омута однажды встретила Никифора. Что он ей такого наговорил, никому не ведомо, только когда явилась Настя домой, сказала отцу с матерью: "Колдун мне проходу, житья не даст, посему нет мне места на этом свете". Перепугались родители, принялись дочку успокаивать, только не помогли уговоры. Нынче же ночью девушка в омут бросилась. С той поры его Настиным прозвали. Узнали о том люди, и толпой к дому колдуна подступили. Кто с вилами, кто с дрекольем, а тот их уже ждал.

   - Вы, - говорит, - мне надоели, ухожу я вслед за Настей в родную стихию, в воду, буду там жить. Все веселее с рыбами, чем с вами. Коли понадобитесь, я вас к себе позову.

   Хотели люди за такие речи его на вилы поднять, только слабость на мужиков напала, пошевелиться не могли. Никифор усмехнулся и, не спеша, ушел к омуту.

   - И что, утоп? - не выдержал Вадим. До того ему интересно стало.

   - Утоп, да не совсем, - вздохнула Марфа, - в полнолуние выходит на берег, что-то ищет, может, траву, какую. Тогда лучше с ним не встречаться, с собой заберет. В иное же время никто его не видит.

   - Не может такого быть, - удивился Вадим. - Под водой жить нельзя.

   - Живет он в Настином омуте, и ее там держит. Тела-то с тех пор никто не нашел, не схоронил. Раньше, когда церковь у нас действующая была, батюшка Михаил ему из омута появляться не дозволял. Иной раз в полнолуние молитвы на берегу до утра читал. А как помер поп, церковь в запустение пришла, тут и началось...

   Выслушали мы эту историю, затем, сославшись на усталость, ушли к себе, в комнату, где нам бабуля покои отвела. Здесь же сложили оборудование. Девушки наши, узнав, что мы вместо того, чтобы провести отпуск с ними, любимыми, такой вот, извините, ахинеей занялись, обиделись и исчезли с горизонта. А мы поступили, как в старой песне: "Первым делом самолеты, ну а девушки потом". Конечно, дело было не в самолетах, это я так, к слову, а в энтузиазме и здоровом любопытстве. Мы с приятелем, стараясь не афишировать, числились вневедомственными сотрудниками "Общества по изучению аномальных явлений". Помог нам председатель, сами мы бы такое оборудование за сто лет не достали.

   - Ну, и что ты обо всем этом думаешь? - спросил я, усаживаясь на койку, снимая ботинки и блаженно вытягивая гудящие ноги. Что-то в

--">