Сергей Линник - Бочка, полная добра

Сергей Линник Бочка, полная добра

Петр любил в жизни две вещи: работать и отдыхать. То, что эти вещи никогда между собой не пересекались, делало бытие удобным и комфортным, хотя он никогда об этом не задумывался. Некогда было. Обоим своим увлечениям он отдавался целиком и без остатка. Если работал, то работал, не отвлекаясь ни на что, и тогда дети боялись ночью встать по малой нужде, потому как отец непременно ловил их и заставлял помогать. Даже на еду Петр старался потратить как можно меньше времени и горячий, почти кипящий борщ съедал очень быстро, не тратя времени на всякие глупости вроде постудить или подождать, пока остынет.

Если же случалось отдыхать, то длилось это несколько дней кряду, при этом перечить Петру не стоило, все домашние знали — лучше отойти в сторону, спрятаться и ждать, когда всё закончится, хотя ждать иногда приходилось довольно-таки долго. Трижды отдых заканчивался тем, что Петр возвращался домой в исподнем и с батогом. О судьбе лошадей и, тем паче, одежды, никто даже не пытался спросить, а Петр о таких мелочах не беспокоился.

Зарабатывал он не то чтобы легко, всё же работу бондаря лёгкой не назовешь, но деньги дома водились, этому потеря коня, а, тем паче, каких-то штанов, помешать не могли. Петины бочки славились отличным качеством, за ними приезжали издалека и заказывали уважительно, чуть не кланяясь: Петр мог и отказать, а если отказывал, то это случалось один раз и навсегда, а таких бочек больше никто не делал. Так что дом он построил большой, чтобы не тесно было, и ему, и жене, и четверым детям, крытый железом.

Чуть ли не ежемесячная смена властей Петра тоже беспокоила мало. Череда коммунистов, махновцев, Директории, Петлюры, атамана Григорьева, Соньки Золотой Ручки, деникинцев — обходила Петин дом стороной. Наверное тот, самый первый, чудом убежавший от тяжелой дубовой клепки, которой Петр целил ему в голову, таинственным путем передал всем последующим, что вот этого лучше не трогать, особенно если он работает — и представители меняющихся с неимоверной скоростью властей Петру не досаждали никак.

Вот и сейчас он заканчивал делать бочку. Насадил обруч, посмотрел. Бочка, как ей и положено, стояла ровненько, клепки прилегали одна к другой без зазора, обручи строго параллельно земле. Удовлетворенный результатом, Петр оглянулся: что-то постороннее в окружающем мире мешало, нарушало сложившуюся гармонию. Оказалось — жена, Ивга, молча стояла в сторонке и ждала, когда он закончит работу и можно будет обратиться.

— Чего? Обедать? Говорил же, не мешать мне, — раздраженно сказал он.

— Петя, там военные… — робко начала она, вытирая внезапно вспотевшие ладони об юбку.

— Не дам ничего, гони их, — Петя отмахнулся, как от надоедливой мухи.

— Нет, Петя, офицера главного на постой к нам, — наконец, договорила Ивга, на всякий случай отступая на полшага назад.

— И что? — удивился он. — Не знаете, что делать? Постелите ему, накормите и пускай катится, — сказал он и начал сосредоточенно рассматривать заготовку для клёпки, дав понять, что все указания уже сделаны и мешать ему не надо.

— Просит, чтобы ты пообедал с ним, говорит, без хозяина невместно.

Петр крякнул от изумления — такого ещё никогда не случалось. Удивившись про себя странной просьбе неизвестного офицера, он с досадой бросил заготовку назад и пошел мыть руки да менять рубаху.

Офицер Петра поприветствовал, встал, как только тот вошел, шагнул навстречу, показал, значит, уважение. Мужчина высокий, худощавый немного, под сорок, на висках и в усах проблескивала уже седина. Погон на кителе не было, так что Петр сразу узнать, кого к ним на постой определили, не смог.

— Здравствуйте. Вы уж извините, что пришлось побеспокоить. Побудем у вас немного на постое, — сказал он спокойно, действительно извиняясь.

— И Вам здравствовать. Как же Вас звать-величать? — так же спокойно спросил Петр.

— Александр.

— Сашка, значит. Как моего прямо. Вон, бегает, тоже Сашка. А я Петро, значит. Что же, давай обедать, постоялец. — сразу перейдя на «ты», хозяин показал на уже накрытый Ивгой стол. — Без разносолов, не до того, — сказал он для порядка, постоялец должен был и сам понять, что разносолов, даже будь таковые, ему здесь не предложат.

Сели. Выпили. Офицер пил ядреный самогон спокойно, не кривился, не тянулся бегом за закуской. Выпил стопку как воду, аккуратно поставил на стол, не спеша закусил. От --">