Итта Элиман - Спасай-город!

Итта Элиман Спасай-город!

Мы очень сглупили с Барри. Это факт. Нечего было переть за синим камнем перед самым туманом. Все приборы разведкатера сдохли от магнитной бури и только корабль работал на дополнительном блоке автономной электростанции.

Туман на этой планете поглощал все от высоких и низких частот до многих неорганических соединений. Но про кислород мы не знали. На Ортако был кислород, но только не в туман.

Сдался нам этот камень! Легенда планеты, чужой, опасный атрефакт. Никто даже не знал, какого он размера. И искали мы вовсе не его, а останки прошлой экспедиции. Но Бар вечно читает сказки и знает все безумные байки космоса. Его не остановить. Да и меня соблазнить не трудно.

Туман настиг нас вечером, далеко за перевалом. Он окутал низину, спрятал корабль, а затем лысую плешь с корявыми растениями. Правые скалы, левые горы и, наконец, серое в зеленых разводах небо поглотила белая хмарь.

Бар выругался и упрямо попёр к вершине. Через какое-то время вдруг стало трудно дышать. Кислород исчезал из воздуха с невероятной быстротой.

Туман полз быстрее, чем мы поднимались в гору. Мы погрузились в серую тусклую вату и стали задыхаться. Легкие пытались выжать из каждого вздоха максимум живительной силы. Но кислорода в тумане было ничтожно мало.

— Давай сюда, — Барри дернул меня за руку. Перед расщелиной в скале мой напарник достал из рюкзака полосатый сигнальный флаг и согласно инструкции намотал на корягу. Только тогда мы полезли в гору — в узкое ущелье, в мокрые склизкие камин, глубже внутрь скалы, туда, где кислород еще был, и куда еще пока не добрался туман.

Пещера оказалась узкая и маленькая: далеко не заберешься. Стояла тишина: ясная, строгая тишина, как перед ударом грома. Только со стен капала вода. Мы уселись на камни чёрт знает в какой галактике, имеющей только номер.

На нас были защитные скафандры, у нас была полная горная амуниция и оружие последней модели, но не баллоны с кислородом.

— Туман пройдет стороной. Утром его уже не будет. — Сказала я, ослабляя застежки на сапогах. Ноги болели — мы прошли за день почти десять километров в гору.

Я знала, что до утра кислорода не хватит и Бар это знал.

Он посмотрел куда-то через плечо, глухо закашлялся и произнес:

— Знаешь, что?! Расскажу тебе одну историю. Говорят, есть во вселенной такой город… ну прямо Спасай-город. Или что-то в этом роде! Будто бы летит он в глубоком космосе, далеко и еще дальше, чем далеко; ныряет в бездны галактик и черные дыры ему нипочем. Город этот, конечно, не найти и даже случайно встретить не выйдет. Он впускает в себя сам, того, кого посчитает нужным. Вдруг раз, и ты там… — Бар закашлялся сильно.

— Помолчи лучше, побереги силы, — произнесла я.

Он прислонился к стене, посмотрел на меня своим вечно ироничным взглядом и медленно продолжил рассказ.

Пока Бар описывал высокие белые башни, желтые кирпичные дороги, серебряных голубей и диковинные одежды жителей; то есть все, что он вычитал в каком-нибудь сомнительном журнале, купленном в киоске космопорта, я просто смотрела на него и не могла оторвать взгляд. Фонарь на диодах Бар поставил у ног, свет падал снизу, забирался под воротник серого скафандра, подчеркивал скулы и увеличивал курносый нос. Глаза Бара сияли в глубоких, демонически-черных глазницах.

Бар был моим напарником уже пять лет. Я привыкла к его историям, легкомыслию и оптимизму. Не думала, что мы можем вот так глупо погибнуть…

Голос его таял и удалялся. Наконец я потеряла связь с реальностью, а затем увидела во сне темную бездну, усыпанную звездами так, словно кто-то брызнул серебряную краску на иссиня черный шелк. И я провалилась в космос…

Огромные солнца плыли мимо, разгораясь внутри золотыми огнями.

Мира не было: было иное пространство, которое проходила через меня так же легко, как радиоволны.

Космос горел вокруг, как современное кино пяти эффектов. Мягкое движение звезд, вата далеких галактик.

И вот впереди появилось облако, переливающееся искрами потоками разноцветных огней. Оно летело в самом космосе просто так, само по себе и на нем словно на спине кита белел высокими башнями город.

В дымке облаков виднелись очертания шпилей на высоких башнях. Они приближались. Когда, наконец, блуждающий город вырос передо мной, я увидела резные ворота, и птиц на флюгерах, в высоких окнах отражалось голубое небо, и желтая мостовая, --">