(VELVET ORCHID) - Тварь из подземелья (СИ)

происходило, она не знала.

Хелен машинально ходила на работу, а вечерами сидела за кухонным столом в одинокой квартире. Она часто включала свет в комнате сына, чтобы создать иллюзию его присутствия.

Хелен начала терять смысл жизни.

Но перед отъездом сын сказал ей:

- Будь счастлива. Поживи ради себя. Хватит цепляться за отца. Меня не будет. Найди того, кто не даст тебя в обиду.

Хелен и правда не хотела второй раз выходить замуж. Она боялась, что чужой мужчина будет плохо относиться к Айзеку, и опасалась, что сын забудет родного отца.

А когда Айзек вырос, она посчитала себя старой и не искала счастья.

Но она хотела любить и быть любимой. Желала найти спутника жизни.

И когда через шесть месяцев представительный хирург кардиологического отделения посмотрел ей в глаза, передавая папку с историей болезни пациента, она не отвела взгляд.

Через три месяца он предложил ей стать его женой. Они были взрослыми, мудрыми людьми, которые потеряли семьи и искали счастья, и Хелен согласилась.

За две недели до свадьбы под дверь ей подбросили письмо в старом желтом конверте. Адреса отправителя на нем не было.

Вскрыв конверт, Хелен расплакалась от счастья.

На желтой бумаге кривыми, неровными буквами было выведено:

- Счастя, здаравья, любви, наша драгая Хелен!

Хелен умилилась ошибкам, покачав головой. Это был успех. Айзек научил писать Ши, пусть последний и писал хуже, чем курица лапой.

Почему Хелен решила, что это было выведено рукой Ши?

Потому что под добрыми словами вместо подписи красовался очень схематичный рисунок.

Это были неловко выведенные две симпатичные крыски.

Одна белая, с синими глазами, другая - серая, с черными. У крысок были переплетены хвосты, и они крепко держались за лапы, то ли вальсируя, то ли пытаясь выцарапать друг другу глаза (нарисовано было с амплитудой и фантазией), то ли…

Впрочем, Хелен не хотела ничего знать об интимной жизни своего сына.

Она прижала лист бумаги к груди. Хелен чувствовала себя счастливой. Айзек был жив. И судя по тому, что сын находил время обучать Ши буквам, он был в относительной безопасности.

Теперь можно было выходить замуж спокойно, не беспокоясь об Айзеке, и ждать от сына новых вестей.

Хелен понимала, что Айзек боялся подробно писать о своей новой жизни, опасаясь особо бесстрашных охотников.

С улыбкой Хелен отправилась на работу.

Она так и не узнала, каких трудов стоило Ши нарисовать этих несчастных крысок.

И не потому, что у него не получалось, а потому, что Айзек страшно ругался, увидев первую крыску, и отвешивал ему подзатыльники.

Айзек часто бывал недоволен.

Он вопил, будто его резали, когда Ши пытался перепрыгнуть с крыши одного здания на другое. Самец плевался ядом, когда Ши решил преследовать странно выглядевшую огромную ящерицу (кажется, у нее были рога толщиной с его запястья). Айзек закатывал глаза и пихал его в бок, когда Ши по два раза в день притворялся, что у него начинается гон.

Ши, вообще, часто пытался залезть самцу в штаны, а тот ругался.

Айзек почти всегда был недоволен. Но Ши не расстраивался. Самец был зол только с виду - его сердце говорило другое.

Даже когда Айзек был в бешенстве, от него пахло не злостью, а беспокойством. Беспокойством за Ши.

Айзек любил Ши. Ши знал это.

А слова?

Они не были нужны Ши. Слова часто врали, а чувства - никогда.

Поэтому Ши как обычно пропускал мимо ушей все, что говорил самец, к величайшей злости последнего. Но на самом деле Ши слушал. Он слушал стук сердца Айзека.

Ши знал, что их сердца звучали в унисон.

--">