(DeerBeer) - И вот надвигается буря (СИ)

постепенно отпадает нужда в подготовленных убийцах чудовищ, потому что самих чудовищ год от года всё меньше. Раздумья Геральта прекратились, когда до его обоняния донёсся запах мяса. Внутренности, или уже требуху, которую совесть не успела догрызть, скрутило.

Ведя Плотву за собой, двинулся к источнику чарующего запаха, снова ощущая отвратительное противоречие внутри — и хорошо бы, чтобы это оказался виконт, но лучше бы всё-таки нет.

И, когда оказался так близко, чтобы различать не только неясные силуэты, то ему одновременно было и радостно, и горько. Он поджал губы и некоторое время смотрел на самодельный вертел из тонкого прутика, на котором неторопливо поджаривался только что освежеванный тощий кролик. Самого Лютика около костра не наблюдалось, но, судя по стреноженному мерину, прислонённой к чахлому деревцу лютне и шапочке с пером, которую хотелось прямо сейчас совершенно случайно спихнуть ногой в огонь, это его стоянка. Вздохнув, Геральт с непередаваемой словами тоской перевёл взгляд на откровенно неумного коня. Тот посмотрел в ответ, а потом отвернул морду в сторону Плотвы. «И ты такой же, — поморщился ведьмак, за долгие годы общения с бардом успевший поднабраться сведений об искусстве, а потому крайне остро отреагировав на такую изящную трагикомическую ситуацию, — лишь бы бабу…»

Когда из темноты вынырнул и сам поэт, ведьмак уже успел снять с кобылки седло и пару раз перевернуть несчастного кролика. Лютик, хотя и старался ступать тише, так сильно вонял парфюмом, что пришлось подыгрывать ему, ковыряясь в углях веточкой. Он резко уронил ладони на плечи ведьмака и заявил:

— Попался, Геральт!

«Ты даже представить своей набитой дерьмом головой не можешь, насколько», — мысленно огрызнулся ведьмак, но вслух ничего не произнёс, только коротко похлопал по ладони, что до сих пор лежала на его плече.

— Извинения приняты, — и поэт сначала устроился рядом, а после окинул спутника придирчивым взглядом. Выражение серьёзности лицу ловеласа не слишком шло, казалось слишком инородным, и Белый волк даже нашёл бы это забавным, не пахни его собеседник чужими духами. Уже успел, зараза… — Я, кстати, сразу понял, что ты меня нагонишь, и взял на себя смелость ненадолго свернуть в деревню…

Мысли Геральта унеслись далеко, а внутри вместо совести приступил к трапезе ещё более жестокий зверёк — ревность начала доедать ту труху, что раньше была внутренностями. И как же она выглядела, а, ведьмак? Уж точно не было у неё шрамов по всему телу, желтых кошачьих глаз и твоего скверного характера. И седой, конечно же, она не была.

— Геральт, — произнёс поэт, вдруг прервав свой рассказ о деревне и замолчал.

— Что? — Вполне ожидаемо откликнулся ведьмак и перевёл, наконец, взгляд с костра на друга. Тот отчего-то всё ещё оставался в крайней степени серьёзным.

— Я тебя предупреждаю, — он медлил, словно подбирая правильные выражения. Забавно, ведь обычно барду не приходится лезть за словом в карман, — что если ты ещё раз начнёшь орать как бешеный, о том, в каком направлении мне следует тащиться, то мы больше не друзья.

И снова ожила совесть, вступила в бой с ревностью прямо внутри Геральта, на секунду показалось — скоро сломают ребра и вывалятся. А он, ведьмак, умрёт от потери крови. Может, так даже лучше… Но сам он только кивнул, соглашаясь на выдвинутые условия.

— Замечательно, — выражение серьёзности слетело с плутовской мордашки, и Лютик наконец стал прежним Лютиком, правда, больше не порывался рассказывать о своих победах за период их разлуки. Боль от сражения за рёбрами отошла на второй план, и они в который уже раз начали вспоминать былое, потом бард взялся за лютню и начал наигрывать какую-то веселую песенку, одну из тех, что знает каждый странствующий певец. Геральт вытянулся на земле, подложив под голову седло и долго смотрел на яркие звезды, рассыпанные на иссиня-чёрном небе.

Уже почти задремав, ведьмак услышал, что мотив песни поменялся и сконцентрировался, вслушавшись в слова. И открыл глаза, почти не моргая, и, как ему казалось, дышать перестал. Но поэт был полностью погружён в песню, чтобы отметить странности в поведении друга.

«Раз путь сей пройти должен я,

Приму со

--">