(Stephaniya) - Семейные ценности (СИ)

========== Тяжело в учении ==========

Роше опасался, что эльфский ребенок будет расти так медленно, что, когда сам он уже будет лежать на смертном одре, тот только-только выйдет из пеленок и выучит слова «папа», «дх’оине» и «Темерия». Зачем тому, кто собирался прожить на этом свете несколько сотен лет, взрослеть слишком быстро? Может быть, за первые пятьдесят они только-только осваивались в этой жизни, в то время, как у человеческих детей на это было отпущено всего лет десять при лучшем раскладе.

Но опасения его не оправдались. Иан рос, пожалуй, даже быстрее, чем его свестники-дх’оине, и к годовалому возрасту уже выучился вполне уверенно ходить и начинал осваивать умение вести светские беседы. Лилана, его кормилица, объяснила регенту, что так происходит из-за того, что для эльфов наоборот необходимо повзрослеть и обрести сознание гораздо быстрее, чем для других рас. Они, создания с неутолимой тягой к познанию и исключительным разумом, всегда стремились применять время с пользой, а не для того, чтобы лежать в люльке и пускать пузыри. Роше не очень-то верил в исключительный эльфский разум, но, видя, как из маленького вечно орущего бессмысленного накера Иан превращается в настоящую личность, испытывал непередаваемую гордость.

Была только одна существенная проблема — Иорвет, который за все это время не проявлял особого интереса к сыну, завидев в нем зачатки того самого исключительного разума, принялся наконец за воспитание всерьез. Он разговаривал с Ианом, как со взрослым, и, конечно, исключительно на Старшей Речи. Все другие же вокруг, включая Роше, Лилану и Анаис, крайне серьезно подошедшую к роли старшей сестры, говорили на Всеобщем языке. И, конечно, это привело к тому, что связной речь Иана никак не хотела становиться. Он, бедолага, просто путался в том, на каком языке ему говорить, переставлял местами слова и даже буквы, и в результате в голове его царила безнадежная мешанина.

— Какой-то он глупый, — со вздохом доброго лекаря, объявляющего, что пациент безнадежен, сказала как-то Анаис, когда сидела во внутреннем саду дворца, и Иан, уверенно рассекая по дорожке, притащил ей большой желтый цветок и ангажировал свой подарок очередной малопонятной фразой.

— Он не глупый, моя королева, — обиделся за Иана Роше, подхватывая стремящегося навернуться со ступенек ребенка на руки, — просто он пока не понимает, как выразить то, что хочет всем сообщить.

Анаис неожиданно ревниво надула губки и фыркнула.

— Ты просто слишком его обожаешь, Роше, — ответила она с достоинством.

Вернон покачал головой, воюя с рвущимся на свободу вольным эльфом, но, конечно, она была права. Он души не чаял в Иане. Этот нежданный подарок судьбы пробрался в его сердце сразу же, как появился, и занял в нем совершенно особое место. Роше прекрасно осознавал, что Иан ему не сын, что привязываться к нему слишком сильно — неправильно и несправедливо. Но поначалу он решил, что просто компенсирует мальчику отсутствие интереса его родного папаши, а потом просто перестал об этом задумываться. Все было, как было, и оправдываться за то, что любил того, кого растил с пеленок, кому выбрал имя, и кто смотрел на него с таким всепоглощающим доверием, тянулся и так часто засыпал, устроив голову на плече, Роше не собирался. Да и кто спрашивал?

— Ему не место во дворце, — однажды авторитетно заявил Иорвет, когда поздним вечером они сидели на постели Роше, и Вернон был настроен на что угодно, только не на разговоры о воспитании детей, — здесь из него не вырастет достойный сын Старшего народа.

— А где ему место? — Роше, пойманный на моменте, когда собирался обнять Иорвета за плечи, отстранился и со вздохом оперся спиной на подушку, — в лесу? Или при дворе Франциски — там-то из него точно вырастет нечто достойное, будь уверен.

Иорвет, хмурясь, сидел, скрестив ноги, и не глядя на Роше.

— Ладно, допустим, не в лесу, — не могло не радовать, что с тех пор, как они впервые встретились, и до этого дня в Иорвете медленно и почти незаметно прорастала способность признавать свои ошибки. Роше старался не дышать над этими его моментами просветления и просто слушать, куда заведет полет эльфской мысли. Иорвет все еще пытался спорить с судьбой до хрипоты, даже если сражение заранее было проиграно, но с каждым разом путь от

--">