(selena_snow) - Чертополох (СИ)

смерти, и было что-то горькое и удручающее в том, как он смотрел на нас — будто бы с мольбой ждал чего-то. Он показался мне совершенно потерянным и глубоко несчастным.

Говорят, что даже приемный сын его, которому он дал образование и должность, да и тот оказался пьяницей и бездельником и не подумал приехать к умирающему отцу своему.

Ведь это ж так надо прожить свою жизнь, чтобы вокруг тебя собрались люди, считающие часы до твоей смерти, чтобы побыстрее разъехаться по своим делам!

В пятницу 20 числа графу сделалось совсем плохо. Началась одышка. Он исповедался и причастился. Мне кажется, ему было страшно, как всякому человеку, кто был обречён наблюдать собственное умирание, не в силах что-либо изменить, и вынужден просто ждать, когда жизнь покинет его измученное тело.

Ближе к вечеру попросил он проводить его в кабинет. Сам идти он был не в состоянии, и его под руки вёл я и его камердинер. На полпути нас остановил Виллье и сказал, что любые движения графу противопоказаны. Тогда он попросил усадить его в кресло в этой же комнате, напротив бюста императора Александра. Там он сидел какое-то время, после пожелал вернуться к себе и вновь лечь. Я так и не понял, зачем он вставал и хотел идти в кабинет. Его вернули к себе и оказалось, что была эта та самая комната, где останавливался и спал император Александр, когда приезжал в Грузино. И лежал граф на том самом диване, где лежал император. Пролежал он так всю ночь, смотря на портрет государя Александра, и скончался поутру, часу в девятом.

Я был при нем все это время как сиделка. И я могу засвидетельствовать, что перед уходом едва слышно он произнёс: «Простите меня, кого я обидел»…

И подумал я, что на смертном своём одре человек этот искал искупления грехов своих искренне, и душа его, покинувшая тело, была не так зла, как о ней говорили.

Мы в тот же день с отцом уехали в Петербург, и был отец мой задумчив и грустен всю неделю после этого. И мне тоже было грустно. Я ожидал увидеть злодея, я увидел лишь больного и одинокого старика, при взгляде на которого нельзя не испытывать жалости.

Хотел я рассказать тебе ещё, что меня так поразило в самом графском доме.

Место это ещё при жизни владельца напоминало больше музей, нежели нормальный дом. Все там несло отпечаток поклонения идолам. У графа было их два — императоры Павел и Александр. Но все же второго было здесь больше. Я бы сказал, что Аракчеев почитал императора Павла как своего родителя и благодетеля, а Александру он поклонялся, как божеству. При этом сам он как бы так же подчеркивал близость свою к этому божеству.

Помимо того что везде в доме висят портреты императора и его изображения в мраморе, так есть целые комнаты, которые стоят нетронутыми и нежилыми. В комнатах этих в разное время бывал император, и там каждый стул едва ли не стоит с табличкой что здесь де император Александр Благословенный присел, тут он прилёг, за тем столом он работал и так далее.

В кабинете графа стоял ящик со стеклом сверху, в котором, ты не поверишь, лежала рубашка императора Александра, которую тот вроде бы когда-то давно ему подарил! А на столе лежала карта России: надпись на ней гласила, что это карта последнего путешествия покойного императора, подаренная им графу перед своим отбытием из Петербурга. И это далеко не все вещи в таком духе.

Я подумал тогда, что все здесь было устроено так, что где бы не застала графа смерть, он всегда мог найти взглядом дорогой его сердцу образ императора Александра.

Отдельного упоминания заслуживает бронзовый памятник во дворе дома.

Этот памятник особо интересен. Представляет он собой пьедестал, опираясь на который, три богини — Вера, Надежда и Милосердие — поддерживают бюст Александра, как бы поднимая его к небесам. А у подножия монумента сидит русский воин в древнем вооружении со щитом, на котором изображён графский герб и знаменитый девиз «Без лести предан».

Ничего подобного мне в жизни видеть не приходилось. Все здесь как будто кричало: смотрите, я был рядом с ним все эти годы, я был ближе других.

Кажется, этот человек искренне верил, что на службе своей у императора Александра он сделал много добра и заслуживает обращения лучшего, чем он получал в последние годы жизни своей.

Заканчивая своё

--">