Полина Люро - Держись, внучок! (СИ)

специальной камере.

  Дрожащей ладонью он поглаживал большую вспотевшую лысину.

   ― Пока отдохните в палате, а потом Вам, к сожалению, придётся вернуться в тюрьму. Постараюсь, чтобы срок заключения был уменьшен ― это единственное, что я могу для Вас сделать. Прошу, не пытайтесь рассказывать всем эту историю: никто не поверит, а Вы попадете в лечебницу другого плана, где гораздо хуже, чем в современной комфортабельной тюрьме.

  Он вышел, на прощание прижав палец к губам, поручив каким-то людям перевезли меня на каталке в отдельную палату. Они спорили по-английски, совершенно не обращая на меня внимания и делая ставки: "Выживет ли участник эксперимента или загнётся, как другие до него?"

  От этого бреда, обрушившегося на мою голову, хотелось не просто кричать, а выть по-звериному, но и это оказалось невозможно ― горло перехватило спазмом, и голос пропал. Накачанный успокоительными препаратами, я лежал на койке в светлой комнате, растерянный и подавленный, вынужденный пялиться в потолок, не в состоянии даже заплакать...

  Мне оставалось только ждать приближающегося забытья, чувствуя, как тяжелеют и набухают огнём веки. И в этот момент дверь в палату тихо открылась, впуская врача в голубом комбинезоне, одного из многих, что приходили сегодня на меня посмотреть. Я возненавидел их счастливые, цокающие языками рожи, повторявшие раз за разом одно и тоже: "Надо же, какой прогресс..." Сволочи, бездушные твари, а ваш профессор ― хуже всех, лицемер..."

  Очередной доктор повел себя странно. Он осторожно прикрыл за собой дверь палаты, сел на кровать и снял маску. Это был...Дэни. Я смотрел на него, пытаясь удержать глаза открытыми и ничему не удивляться. Голос "внучка" звучал хрипло и виновато:

   ―Дедушка, ты меня помнишь? Сейчас сделаю тебе укол, и сразу станет легче, вот так... Прости меня, дурака, если сможешь: мне так хотелось вырваться из тюрьмы, потому и решился на этот постыдный обман... Хотя он ничего для меня не изменил: если ты не вернешься домой, у вас с бабушкой не родится сын, а значит, не будет и меня. Наверное, это было бы к лучшему: твой бестолковый внук заслужил наказание, а вот ты ― нет. Не спрашивай, как и почему я сейчас оказался здесь, у меня свои секреты. Отправлю тебя домой, только умоляю, пообещай мне, что не женишься на бабуле. Не ломай ей жизнь...

  Это было сказано настолько искренне и с таким отчаянием, что я заплакал, несмотря на ту гадость, что тогда текла в моих венах. И, с трудом цепляясь за поручни кровати, сел, обнимая внука.

   ― Но как ты это сделаешь, Дэни?

   ― Не волнуйся, "дедуля", я ведь доктор наук, а вовсе не мошенник. Просто у меня украли изобретение и упрятали за решётку ― твоему внуку "повезло" родиться талантливым, в дедушку. Отдай мне перстень, и сразу вернёшься "домой", правда, не знаю, в какое время ты попадёшь. Не беспокойся, я здесь тоже не задержусь, у меня есть запасной план.

   ― Но профессор мне сказал, чтобы я не трогал...

  Дэни невесело засмеялся:

  "Вот ведь сволочь ― мало того, что обокрал меня, боится, что ты сбежишь, догадавшись избавиться от этой дряни, которую, кстати, я сам придумал. Между прочим, усовершенствовал твою задумку. Никакой опасности нет, снимай перстень и давай его сюда. Да не смотри так жалобно, ничего со мной не случится".

   ― Клянёшься, Дэни? ― я прижал его к себе, погладив по волосам, словно ребёнка.

   ― Да, клянусь. А ты пообещай исполнить мою просьбу. Бабушка заслуживает счастья: отец испортит жизнь вам обоим, да и мне тоже. Прошу тебя ― пусть он никогда не родится...

  Я почувствовал разливающуюся в сердце боль, но постарался говорить уверенно.

  ― Хорошо. Береги себя, Дэни, как бы это ни звучало ― я буду о тебе помнить и гордиться внуком, которого у меня никогда не будет.

  Он грустно засмеялся, не пряча слёзы в голубых, так похожих на мои глазах, и, крепко обняв на прощание, снял перстень с пальца...

  Я проснулся дома в кресле, тело сильно затекло, при любом движении

--">