Евгений Константинович Новиков - Пусть посмотрит в глаза Припять

Сашок! Вы шо здесь делаете? Весь город эвакуировали автобусами, а они тут гуляют, черти лохматые!

Ребята растерянно молчали.

Лельченко в раздумье почесал пятернёй мокрую от пота лысину:

– Так, вот что, хлопцы – сидайте скоренько в машину. Отвезу вас на завод «Юпитер» – там ещё не все уехали. Может, прихватит вас хто до Киева.

– У нас есть билеты на «Ракету» – вдруг вспомнил Лёха.

– Да они ходят-то ещё, те ракеты? – недоверчиво спросил Лельченко. – Ну, сидайте, подвезу вас до пристани.

Сашка и Лёха, толкая друг друга, полезли на заднее сиденье красных «Жигулей». Николай Григорьевич утопил педаль газа, и «пятёрка», взревев двигателем, понеслась по проспекту. Лельченко, не снижая скорости, едва вписался в поворот на Семиходскую улицу.

Город был пуст. Такое увидишь разве что ранним утром 1 января. Только теперь, вместо снега, на Припять сыпался невидимый радиоактивный пепел, угрожая скорой мучительной смертью всему живому, а уровень активности воздуха на окраине уже превысил 1 рентген в час.

Вдалеке протяжно завыла сирена. Ребята радостно подпрыгнули на сиденье – прибывший из Киева «Метеор» «Шторм» разворачивался на тарелке Яновского затона.

Несмотря на высокий уровень радиации, суда на подводных крыльях будут ходить из Припяти в Киев вплоть до 3 мая. Команды скоростных теплоходов, пренебрегая опасностью, будут самоотверженно вывозить из зоны отчуждения пострадавших жителей Полесья, и многие члены экипажей заболеют впоследствии лучевой болезнью…

Лельченко остановил машину на улице Набережной, прямо возле речного вокзала.

– О, смотрите, хлопцы, – не одни вы вовремя не уехали! – загрохотал густым басом Николай Григорьевич, перемешивая русский язык с украинским. – Ще чоловік п’ятдесят дурнів від стада відбилися! Ну, прощайте, хлопченя! Хай вам щастить!

– А вы, что же, одни в городе останетесь? – удивлённо спросил Сашка.

Лельченко грустно улыбнулся:

– Да нет, тут таких как я, тысяч п’ять ще! Кому работать, кому магазины закрывать, выручку сдавать. Готель работает, столовая. Да, мало ли…

Когда Сашка полез в сумку за билетами, девушка-матрос устало отмахнулась:

– Кому они теперь нужны, билеты эти! Занимайте места, какие есть!

Ребята кое-как протиснулись в битком набитый салон. С грехом пополам нашли одно место у окна. Еле втиснулись вдвоём на сиденье по правую сторону салона. Пахло потом, чесноком, носками и бог знает чем ещё. Вечернее горячее солнце слепило глаза.

– Я думаю, в Чернобыле многие сойдут! – прошептал Лёха. – Тогда поедем с комфортом.

«Метеор», словно бы прощаясь с городом, загудел сиреной и медленно отчалил от дебаркадера.

Сашка оглянулся через плечо. На опустевшей смотровой площадке возле кафе стояла девушка в украинской вышиванке и махала вслед теплоходу то ли косынкой, то ли платком. Совсем юная девчушка, лет шестнадцати.

– Вот! Вот она – Припять! – сиплым голосом выкрикнул Санёк, тщетно сглатывая непонятный комок в горле. – Живая! Живая Припять!

Лёха прислонился носом к стёклу, потом недоумённо посмотрел Саньку в лицо и выразительно захлопал ресницами:

– Тебе точно голову напекло! Ты меня пугаешь…

Сидевший напротив седобородый дед с огромным саквояжем на коленях задумчиво глядел на мальчишек. Старческие тусклые глаза заволокло слезами. Он промокнул их рукавом потёртого, видавшего виды пиджака.

– Живая Припять! – негромко забормотал дед. – Кто знает, ребятки, может быть вы когда-нибудь вернётесь сюда. Кто знает…

– Да что вы, папаша, слезу пустили?! – подключился к разговору молодой парень в кепке. – Все мы вернёмся через три дня! Так по радио сказали.

Дед упрямо затряс седой бородой, сердито ударил дряхлой рукой по стеклу:

– В 41-м году по радио тоже много чего сказали! А Гитлер прямо в Киев пришёл! Да и Москву чуть не… Но тогда я знал, что недолго фрицу днепровскую воду хлебать! Нахлебались так, что до сих пор помнят! А с этим врагом, как сражаться будешь?

«Метеор» вышел из затона на ходовую и, быстро набирая скорость, стал на крыло. Нос корабля приподнялся. Корпус вибрировал. С правой стороны, километрах в двух, показалась атомная станция. Несмотря на расстояние, черный завал у 4-го энергоблока был хорошо различим. Марево горячего воздуха огромным облаком дрожало над разрушенным реактором.

– Этить их мать, что натворили! – матюгнулся дед. – Такого ворога «Катюшами» не --">