(talayana) - Навсегда (СИ)

========== Часть 1 ==========

В огромной белоснежной ванне, с бокалом пива отмокал, а вернее отдыхал после долгой трудовой недели, периодически лениво поглядывая на всплывающие смс, освещающие экран телефона, владелец сети алкогольных магазинов и небольшой пивоварни, Ян Горак. Позволить себе такую минуту слабости, а вернее час, он мог весьма редко, поскольку повседневная рутина с поставщиками, отправками, отгрузками, продажами отнимала очень много времени, стихая только к пятнице. Приходивший к ночи Ян успевал только быстренько принять душ и завалиться спать. Тут, конечно, было немного лукавства, так как иногда задерживался Ян не только по причинам загруженности, а например, когда подворачивалась очередная омега, которую надо было покорить, а чаще всего просто поиметь. Являясь ценителем прекрасного, Ян любил ловить их на выставках, которые организовывал его друг с университетской скамьи, владелец художественной галереи, Адам Дворжак. Большей частью Адам специализировался исключительно на молодых художниках, открывая миру, а заодно себе и другу, талантливых, и не очень, но самое главное, исключительно прехорошеньких омежек. Особо одарённые во всех смыслах омеги задерживались максимум на три месяца, а дальше – новые дарования, открытия и так до бесконечности. Чаще всего спонсором выставок новичков являлся Ян, вовсю пользуясь своими привилегиями – редко кто отказывал молодому, обеспеченному альфе, а кто отказывал — того Ян всячески добивался, чтобы потом с чувством полного удовлетворения жизнью променять на более свежий экземпляр. В эту субботу как раз и должна была состояться очередная экспозиция картин. Ян уже томился в предвкушении провести завтрашний вечер, а также всё воскресенье в очередном «творческом загуле». Телефон в очередной раз призывно мигнул — наверняка Адам сыпал сообщениями, пытаясь передать свой экстаз. То что друг был возбуждён предстоящим событием не оставляло сомнений — планировалось нечто грандиозное, в духе мрачного средневековья. Эту выставку Адам готовил долго, решив под общей темой соединить несколько подающих надежды художников — омег, конечно же: голубоглазых близнецов из Дании, брата и сестру; смазливого, совсем юного, японца, студента художественной академии; рыжеволосую бестию из России, приехавшую покорять европейцев. Ян допил пиво. В то, что фиалки, которых обычно продвигал Адам способны на что-то более мрачное, чем надломленное грозой дерево, верилось с трудом, а тут ещё и средневековье. Словив последнюю каплю из бокала, Ян тяжко вздохнул. Спиртное он позволял себе редко и в небольших количествах, что было довольно таки странно, учитывая специфику работы. Но на это были свои очень веские и малоприятные причины, о которых не говорят и даже не вспоминают, храня прожитое глубоко в закромах своей памяти, словно неугодный труп, обложенный камнями под толщей воды. И, надеясь, что время обожрёт мертвеца стаей голодных рыбёшек, молят всевышнего, чтобы в неурочный час течением не вынесло на поверхность это разложившееся до безобразия, ещё более распухшее в тёмном омуте тело. Проведя мокрой ладонью по лицу, будто смывая все неприятные всполохи воспоминаний, Ян поднялся. Сегодня бы не помешало пораньше лечь спать, чтобы набраться сил перед предстоящим, всё-таки обещанное знакомство с близнецами будоражило сознание, такой экзотики у него ещё не было. Ян глубоко вздохнул несколько раз, пытаясь унять возбуждение и, даже не вытеревшись, понёс пустой бокал на кухню, пока мыльная вода с громким хлюпаньем уносилась по трубам, оставляя на решётке слива пушистые хлопья.

***

Горак в свои 33 года не был тестостероновым качком и мог позволить себе нечто более, чем короткий ёжик волос, — любимую стрижку большинства альф. Но и не доводил причёску до крайности, как некоторые из них, отращивающих густую бороду и не менее густую шевелюру. Он носил чёрные волосы средней длины, причёсывая их на правый пробор. Вкупе с голубыми глазами и предпочтением к минимализму в одежде, смотрелось это весьма эффектно. Вот и к сегодняшнему мероприятию Ян выглядел просто шикарно в чёрном костюме свободного покроя, надетом на голый торс — ни сорочки, ни тем более галстука. Довершали образ итальянские, кожаные туфли и часы марки Ebel на правом запястье. Ян подмигнул своему отражению в зеркале заднего вида и вышел из своей maserati. Любил он не только итальянскую обувь,

--">