Ирина Домнина - Мой Город (СИ)

со мной!" Я вижу это по напряжённой физиономии бывшего приятеля, в его осторожной и мягкой походке. Слоноподобный увалень крадётся, как охотник, словно боится спугнуть дичь. А дичь-то - я. Вот тут на меня накатывает саркастическое веселье. "Город, ты издеваешься? Ты не простил мне того промаха? Или ты хотел, чтобы я промахнулась? Город ответь! Я запуталась, я не понимаю. Почему ты больше не говоришь со мной? Тебе нужен этот увалень, Пухов? Серьёзно?" И надо бы обидеться, сопротивляться, но противиться не хочется да и сил нет. Что-то размягчающее и ласковое от Города через парня накатывает на меня.

   - Не смейся, Катюха, - уже вполне уверенно мямлит Пухов о своём, - я и сам толком не понимаю. Но это правда. Очень захотелось снова тебя увидеть. Ну и, не знаю зачем, прогуляться до этого самого гаража. Может там клад какой? Помнишь, как мы хохотали на практике по геодезии, когда на кувшин тот дурацкий наткнулись?

   - Помню, - теперь уже не Вадим, а я еле выдавливаю слова.

   Вступаем на территорию проклятых гаражей. Идём ровнёхонько туда, куда мне нельзя, а привычной бури в голове нет. Впервые нет. И Город молчит и память. Волоку ноги, как зомбированная корова на убой, в висках колотит слегка, а на душе отстранённый, словно не мой покой. Это потому что Пухов рядом, большой и сильный, вдруг понимаю я. И закипаю где-то на краю сознания. "Почему Пухов? Почему ты с ним говоришь, Город? Пухову-то это зачем?"

   Вадим мнётся, остановившись. С сомнением смотрит на меня, на ближайший увесистый гаражный замок.

   - Ты когда документы из института забрала, я ведь хотел отыскать тебя. Не решался, дурак. И девчонки говорили, подожди, пусть остынет. Никто так ничего и не понял, что с тобой случилось. Но ты же как фурия наскакивала на всех, кто спрашивал. Я испугался, дурак. Потом ты телефон отключила, потом опять не решался... Вижу теперь, что дурак.

   Старый замок легко поддался ключу. Ржавые петли недовольно скрипнули, и железные ворота отворились. Гараж как гараж - тёмное, малость захламлённое нутро. А мне от чего-то едкой влагой защипало щёки. Сколько я не ревела? Неужели все эти полгода? Настырные струйки словно вытащили из души забытую растерянность. Тихая ласка Города опять тёплой волной охватила меня и отступила. "Ты куда, Город? Ты уходишь или ты отпускаешь меня?"

   Внутри родилось что-то маленькое, беззащитное, захотелось обернуться Пухом-котом, и чтобы почесал кто-нибудь за ушком. Я шагнула и уткнулась носом в широкую грудь Вадима. Стыдливая жалость к себе вылилась трепетом в голос.

   - Не смотри на меня так. И прости, Вадим.

   А давно забытые, нелепые и простые чувства собрались уже гигантским комком, рвутся наружу, но я разучилась складывать их в слова. "Город, разве я могу быть снова обыкновенной? Как все? А Вадим, он простит меня? А я? За все, за все эти чёртовы месяцы?" Город ей не ответил.

--">