(Helen Sergeeva) , (Аргус Филченков) - Привет, Джинни! (СИ)

========== Хогвартс, Шотландия, сентябрь 1995 ==========

Привет, Джинни!

Наверное, странно, что я пишу тебе, а не Рону или Гермионе. Вообще-то я пишу тебе потому, что ты танцевала на Балу с Невиллом.

Я тут подумал и понял, что то, что я написал, еще более странно. Но, думаю, ты поймешь, почему это важно.

Хотя это и не единственная причина, почему я пишу именно тебе, и сейчас я тебе про эту причину тоже расскажу.

Все началось с того, что я сидел у своих дяди и тети на Тисовой улице, четыре. Фред, Джордж и Рон знают, где это, и это тоже имеет значение, хотя и меньшее, чем то, что вы танцевали с Невиллом.

Честно говоря, мне тогда было очень плохо: почти каждую ночь мне снилось, как Питер Петтигрю — ты же помнишь крысу Рона, ее звали Короста? — убивает Седрика там, на кладбище. Я даже кричал во сне, и мой кузен Дадли даже решил, что я гомик и что Седрик мой типа дружок. Дебил жирный. Кузен в смысле, а не Седрик. Да и черт бы с ним, тем более что это теперь уже неважно. Хотя я и не гомик. Мне очень нравилась Чо Чанг, но она была девушкой именно что Седрика.

Мне действительно было ужасно и хотелось поговорить с кем-нибудь о той ночи на кладбище. Но с дядей, тетей и кузеном Дадли об этом не поговоришь (Фред, Джордж или Рон могут объяснить тебе почему, а мне не хочется вспоминать о своих родственниках).

Наверное, я бы поговорил об этом с Роном или Гермионой, но они писали мне только короткие записки о том, что они ничего не могут мне рассказать. А потом я нашел, с кем бы мне поговорить. Правда-правда нашел.

Ты помнишь тот дневник, на твоем первом курсе? Извини, что напоминаю тебе об этом, но это действительно важно. В общем, точно такой же кусок Волдеморта, как и тот, что был в дневнике Тома Реддла, на самом деле сидит у меня прямо в голове, представляешь? И он, этот кусок, стал говорить со мной. Он, Волдеморт в смысле, почти не поменялся: говорил о том, что я слабый и никому не нужный, и что люди уважают только силу и власть. И что он может мне дать эту власть и эту силу.

И это и есть вторая причина, по которой я пишу именно тебе. Потому что вряд ли кто-то, кроме тебя, сможет меня понять. Ведь ты тоже разговаривала с Волдемортом.

И вообще, наверное, если бы не та история с Тайной Комнатой, я бы ему поверил. Но я помнил, как Том, это настоящее имя Волдеморта, обманул тебя, и понял, что меня он тоже обманывает. Думаю, если бы не ты, я бы этого не понял, и Волдеморт захватил бы меня. Поэтому спасибо тебе за то, что ты меня спасла от его вранья.

А потом пришли дементоры. Я отогнал их «Патронусом», вспомнив про Гермиону и Рона, моих друзей. Они мне здорово помогли тогда. Правда, потом, когда я попал на Гриммо, я понял, что на самом деле они не мои друзья. Потому что друзья не бросили бы меня в такой ситуации, когда единственным, с кем я мог поговорить, был Волдеморт.

Ну да, они сказали, что Дамблдор запрещал им видеться со мной или писать что-то важное. Но если для них приказы Дамблдора важнее, чем дружба, то это уже и не дружба вовсе. Потому что если Дамблдор скажет им, что я темный маг — то они наверняка меня совсем бросят, так ведь? Особенно если он пообещает через два года сделать их уже не префектами, а Старшим Мальчиком и Старшей Девочкой.

Тем более, что Дамблдор, кажется, почувствовал этого Волдеморта в моей голове, и даже после этого дурацкого суда не стал со мной разговаривать, и даже смотреть на меня не хотел. Так что, может быть, он им это и сказал уже, я не знаю.

Когда я их увидел, Рона и Гермиону… ну, я расстроился. Мне было плохо, а им было хорошо друг с другом. Я им этого, конечно, не сказал, и вроде как простил даже. Потому что теперь мне друзья уже не очень нужны, ну и они действительно помогли мне с дементорами. Поэтому, пожалуйста, найди подходящее время и скажи им несколько вещей.

Рону скажи, чтобы он начинал читать маггловские книжки и всякое такое. Потому что если они с Гермионой поженятся, то о чем они будут говорить все время? О «Пушках Педдл?» Меня уже в конце первого курса от них тошнить начало, а если это на всю жизнь? Ужас же, правда? Ну да, Рон больше не мой друг, но мы дружили с ним целых три года и еще немного в начале четвертого курса, так что этот совет — единственное, чем я могу ему помочь.