(Platisha Victoria Gembl) - Хорошее сочетание (СИ)

отдергивает успевшую начать движение руку. Мальчишка закусывает губу и смотрит, смотрит, смотрит. МакКой не отводит взгляд и сам себе напоминает муху, трепыхающуюся в паутине.

Павел легко касается запястья мужчины, проводит пальцами по огрубевшей ладони. Сам же вздрагивает от соприкосновения с горячей кожей и отстраняется. Леонард не двигается. Мужчина настороженно следит за сменой эмоций на лице юного гения. И, возможно, сделай парень сейчас хоть что-то, доктор бы перестал избегать его. Но это же Паша. Он опускает голову, разрывая зрительный контакт, и уходит. Молча. Не оборачиваясь.

По негласной договоренности они пытались не попадаться друг другу на глаза. Но сделать это в замкнутом, пусть и достаточно большом, пространстве безумно тяжело. Павел сбегает из столовой, заприметив доктора, а Леонард совсем перестает подниматься на мостик. Ему приходится перевести навигатора к другому врачу и очень долго объяснять Джиму, что все хорошо и «мальчишка его ничем не обидел». Доктор бы добавил «в отличие от меня», но не стал, охраняя не только свою личную жизнь.

Эти своеобразные салочки становятся все более заметными и начинают раздражать. Капитан смотрит на них и поджимает губы. Лезть к Боунсу глупо, он не станет слушать. И вообще, его друг — врач, он должен понимать, какие будут последствия у отвергаемой связи. Как оказалось, Леонард понятия не имел, что результатом его решения, помимо разбитого мальчишеского сердца, станет ужасная случайность, практически оборвавшая невинную жизнь.

Что все не так просто и взаимным избеганием проблемы не решить доктор понимает через месяц. Ровно тогда, когда к нему в операционную вносят истекающего кровью Чехова. Павел зажимает рану на животе и кривит губы от боли. Ярко-красная кровь заливает пол и желтую форму. Леонард не дает себе времени испугаться. Он профессиональный хирург, с огромным опытом и волшебными руками, которые сейчас предательски дрожат, но это не имеет значения.

Паша хрипит. Его глаза крепко закрыты. МакКой убирает с окровавленного лба прилипшие кудряшки, проводит трикодером над головой пациента, неосознанно поглаживая навигатора за ухом в попытке успокоить, и просит:

— Смотри на меня, Паша. Смотри на меня!

— Не могу, доктор. Я вас не вижу.

Парень, наконец, открывает глаза. Зрачки на свет не реагируют, как и на движение, но цвет такой же яркий, как и в день той встречи у медотсека. Леонард матерится сквозь зубы, осматривая кровавое месиво на правом боку. Все не так страшно, и мальчишка, без сомнения, будет жить. Если зашить все аккуратно, то даже шрама не останется. Трикодер не выдает никаких тревожащих показателей относительно слепоты, поэтому МакКой решает заняться рваной раной, полученной то ли от копья, то ли от грубого кинжала. А потом случается то, что никак не вписывалось в планы оперирующего врача.

— Чепел, замените меня. Срочно.

— Доктор?

— Я ослеп.

Операцию проводят без него. Пока Чепел руководит процессом, бояться нечего. Она второй лучший врач Федерации, после него разумеется. Зрение восстанавливается спустя двадцать минут, но вернуться обратно Леонард не может. Он уходит в кабинет, запирает дверь и старается унять дрожь. Если к черно-белому миру он привык за 39 лет, то к полной темноте, хоть и длившейся недолго, привыкнуть невозможно.

Леонард не знает, сколько прошло времени. Кажется, он успел задремать. Его будит резкий звук. Дверь пищит, оповещая о том, что ее взломали капитанским кодом, и открывается с тихим шелестом. Джим ступает бесшумно. Капитан останавливается у стола, оглядывает потрепанного сонного доктора.

— Слепой навигатор и слепой хирург. Думаю, это не совпадение. Ничего не хочешь мне рассказать?

Слова капитана не звучат ни упреком, ни саркастичным замечанием. Обычный вопрос, вот только ответить на него так же сложно, как разобраться в квантовой механике. И если быть честным, то отвечать на него не хочется вовсе.

Джим терпеливо ожидает ответа, садится на стул. Он ставит перед другом два стакана и наливает виски, себе со льдом, а МакКою чистый, как тот любит. Разговор тяжелый — это ясно и так. Давить не хочется, но такое положение вещей грозит опасностью не только им, но и всему кораблю.

— Боунс, тебе придется

--">