(add violence) - Смерть в опере (СИ)

смотри, — он откинул белую простыню и указал на шею бывшего декоратора.

— Две странгуляционные борозды, — проговорил Мозер.

— Что это значит, сам знаешь, — Граф посмотрел на Мозера поверх очков.

— Что его сначала задушили, а потом повесили.

— В точку. Но у меня есть кое-что еще, Рихард. Обрати внимание на толщину борозд.

Мозер наклонился и всмотрелся в синие следы. Тот, что поднимался к сосцевидным отросткам, был толстым, точь-в-точь от той веревки, с которой сняли несчастного. А второй, горизонтальный…

— Его задушили чем-то очень тонким, — отметил Мозер. — Может, провод? Удалось установить, из какого материала было орудие убийства?

— Я бы с удовольствием сказал бы, что ты опять торопишься, Рихард, — вздохнул Граф. — Но я сам тебя позвал, так что скажу сразу — да, удалось. По мельчайшим частичкам я определил, что в состав орудия убийства входила сталь, какой-то полимер, скорее всего, нейлон и нечто органическое.

— Органическое? Час от часу не легче, — проворчал Мозер. — Что это может быть?

— Пока не знаю. Убийца подошел к Беку сзади, — продолжил Граф. — Накинул свою тонкую и прочную нить на его шею и затянул. У Бека в крови и правда есть алкоголь, порядка полпромилле. Но алкоголь тут не при чем, Рихард.

— Спасибо, Лео, — Мозер покивал. — Самое главное чуть не забыли — во сколько наступила смерть?

— Как я и говорил ранее — между двумя и четырьмя часами утра.

— Кто мог быть в опере в такое время? — Мозер повел плечами. — Ладно. Спасибо, Лео.

*

— Рихард, сегодня в Венской опере дают “Танкреда”, — Штокингер бросил на стол газету. — С участием канадской звезды, Каролины Уэзерби. И в связи с этим директор оперы, господин Оливер Браун, очень попросил нас не предавать огласке это дело.

— Вот как? — Мозер нахмурился. — А сам он что говорил о погибшем?

— Ничего нового, — Штокингер развел руками и вытащил из ящика стола пакет с булочками с колбасой. — Работал относительно исправно, хотя, бывало, пил, — он скривился. — Не понимаю людей, позволяющих себе подобное на работе. Кстати, Рихард, твоя булочка!

— Рекс, забери мою булочку у Штокингера! Давай, живее! — Мозер указал на коллегу.

Штокингер подобрался и слегка побледнел, Хелерер, наблюдавший за всем этим со стороны, едва сдержал улыбку.

— Рихард, ты мог бы и сам, — Штокингер с облегчением выдохнул, когда Рекс осторожно взял из его рук завернутую булочку и отнес ее на стол Мозера.

Тот серьезно покивал и уставился на Штокингера: пока тот переводил дух, Рекс метнулся к его столу, ухватил уже его булочку и улегся на лежанку.

— Так на чем я остановился? Ах да, — продолжил Штокингер. — Господин Браун сказал, что убитый был одиноким, работал в театре уже много лет, врагов не имел.

— Какие-то связи? Друзья, любовницы?

— Ничего, — Штокингер покачал головой. — Только декорации.

— И коньяк, — добавил Мозер, пряча улыбку: Рекс, полакомившийся булочкой Штокингера, сыто облизнулся, взял бумагу из-под булочки и положил ее тому на стол.

— Значит, так. Хелерер, посмотри, какие спектакли у них в сезоне. Выясни, что давали вчера и каким составом. Штоки, проверь соседей этого Бека. А я навещу господина Брауна и опрошу труппу. Рекс, пойдем!

— Разве собак пускают в оперу? — усомнился Штокингер.

— А мы попросим у господина директора контрамарку, правда, Рекс?

Рекс согласно гавкнул. Штокингер только покачал головой и потянулся к булочке. Нащупал только смятую бумажку и огляделся. Хелерер отвернулся к телефонному справочнику, стараясь смеяться беззвучно.

— Что такое, Штоки? — натянув на лицо сочувственное выражение, поинтересовался Мозер. — У тебя что-то пропало?

— Да, пропало, — тот поджал губы. — Моя булочка с колбасой. Рихард, твоя собака…

— Думаешь, он видел твою булочку? Рекс, ты видел булочку Штоки?

— А-у-у, — отозвался Рекс, склонив голову набок.

— Видишь, он ничего не видел, Штоки, — развел руками Мозер. — Лучше надо следить за своими булочками.

Хелерер продолжал старательно выискивать что-то в телефонной книге, только плечи

--">