Влад Поляков (Цепеш) - Нобелевская премия мира - тонкий троллинг длиной в сто десять лет

Поляков Влад НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ МИРА — ТОНКИЙ ТРОЛЛИНГ ДЛИНОЙ В СТО ДЕСЯТЬ ЛЕТ

Нобель и тролль^[1] — два создания родом… Ну, один ангел близко к Скандинавии. Пусть не близнецы, но все же какие-то братья. Ересь сбрендившего параноика? Отнюдь. Именно этот факт я от всей циничной души постараюсь представить в крайне изощренной форме Ну а фоном… Фоном послужит сама жизнь Нобеля и существование его главного наследия — нобелевской премии, особенно «мира».

Итак, начнем с самого автора. Произнесите фамилию Нобель и сразу всплывет очень громкая ассоциация. Громкая в самом прямом смысле слова, потому как динамит тихо не взрывается. А таки да именно Альфред Нобель и изобрел великий и ужасный, прославленный в веках динамит. А коли так, то именно из шибко взрывчатого динамита и родились нобелевские премии. Стоят они себе сто с лишним лет на взрывоопасном фундаменте и прекрасно себя чувствуют. Видимо, иммунитет к взрывам перешел как раз от семейки Нобелей, в коей за долгие годы всего одного члена разнесло на молекулы при очередном опыте со взрывчаткой.

Альфреда Нобеля до определенного момента времени можно охарактеризовать довольно кратко — оружейный магнат (патент на динамит и иные столь же популярные в то время взрывчатые вещества), циник, мизантроп. И если насчет первого пункта в списке все понятно и очевидно, то остальные могут вызвать массу вопросов. Дескать, ну как же так, человек создал самую весомую премию в мире, в том числе и «премию мира» (извиняюсь за тавтологию, но так уж карта легла) и вдруг мизантроп. «Не верю»! — возопят они как Станиславский в адрес бездарных актеров. И окажутся сильно неправы. Что так? А вот эдак, ибо лично я всегда предпочитаю предоставить слово самому первоисточнику, то есть Альфреду Нобелю во всем его циничном духе.

«Друзей можно иметь только среди собак или могильных червей. Да и собаки заинтересованы в дружбе со мною едино лишь ради насыщения, как и могильные черви, ожидающие продуктов химического распада моего тленного организма…» Именно так говаривал Нобель даже о тех, кто желал поддерживать с ним мало-мальски пристойные отношения. Если это не классический случай мизантропии (человеконеприятия), то я не знаю, что покажется вам более наглядным. Кстати, это у него семейное, ведь кто-то из братьев упоминал людей не иначе как в качестве «бесхвостых обезьян». Тоже, согласитесь, не шибко лестный эпитет (хотя относительно многих вполне годный) Тем не менее, я вынужден признать, к себе он относился ничуть не лучше: «Если бы акушер, принимавший роды у моей матери, задушил меня сразу, он оказал бы немалую услугу всему человечеству».

Критично. Самокритично… Все же вынужден возразить абсолютному мизантропу в том, что в случае его выпадения из реальности раньше времени, мир не получил бы тех эпических приколов, которые радуют всех истинных ценителей черного юмора вот уж дцатый год кряду.

Но вернемся к нашим баранам, то есть к периоду жизни Нобеля до учреждения премии. Список его достижений на ниве уничтожения себе подобных велик. Помимо динамита и прочей бабахающей радости дядя Альфред отметился созданием инструмента для забавной пляски приговоренных к смерти — электрического стула. Да-да, это приспособление, получившее столь широкое применение в одной звездно-полосатой стране, также вышло из шаловливого разума Нобеля.

Ценителей неслабо порадуют и первоначальные мотивы, двигавшие Нобелем при создании адского кунштюка. Думаю, все вы (или большая часть из вас) смотрела фильм «Приключения принца Флоризеля». Казалось бы, опять я пытаюсь состыковать нестыкуемое… Вынужден снова разочаровать — все логично и нерушимо. И таких ситуаций здесь будет масса. Так что приготовьтесь. В упомянутом фильме по мотивам произведений Стивенсона есть такой «Клуб самоубийц» во главе с забавным Председателем (Клетчатым). Он предлагает (за скромную плату) решившим покончить с собой провести оставшиеся несколько дней в его особняке, где их, в конце концов, ждет смерть, которой они так добиваются.

Нобель же… О, сей мизантроп со стажем то ли внимательно читал Стивенсона, то ли просто проявил шутку юмора, создав подобную же виллу. Финалом же пребывания на оной должен был послужить как раз милый стульчик, заставляющий пациента склеить ласты в резвых подергиваниях от проходящего тока.

Не правда ли, милый портрет вырисовывается, особенно для основателя --">