Татьяна Викторовна Тихонова - Одноклассники (СИ)

  Константин, сорока девяти лет, высокий, худой, с наметившимся брюшком, в очках, лысеющий брюнет.

  Ольга, его жена, сорок девять лет, улыбчивая, очаровательная брюнетка.

  Ева, сорок девять лет, полная, высокая, с выразительными, властными чертами лица, блондинка, со следами былой красоты и злоупотребления алкоголем.

   Картина первая.

   Темно. Слышно - ворочается ключ в замочной скважине. Включается свет в коридоре. Слабо освещается кухня. Константин проходит и включает свет на кухне. Устало смотрит на настенные часы. Полпервого ночи. Кладет связку ключей на стол, садится на стул и, прислонившись к стене, закрывает глаза. Входит Ольга в халате поверх ночной сорочки. Константин смотрит на нее.

  Константин. Посиди со мной, Оль.

  Ольга садится по другую сторону стола. Костя рукой тянется к ней, и она кладет руку на стол. Он гладит ее.

  Константин. Заждалась?

   Ольга глазами показывает, что да.

  Константин (долго ищет в карманах и достает пачку денег). Встретил я, Оль, Еву... Евку помнишь?

  Ольга. Еву?

  Константин. Да, Оль, Еву. В магазине. Ты же просила зайти купить что-нибудь к чаю. Я и зашел. А народу, как всегда, прорва. Стою в кассу, а кто-то без очереди лезет. И портвешок кассиру тянет... Да... И оборачивается, и мне говорит, что мол, жутко извиняется... А я вдруг понимаю, что передо мной Евка... Та самая Ева... Которую мы все тайно тогда любили...

  Ольга (улыбнувшись). Тайно... Про это все знали, даже учителя...

  Константин (невесело смеется). Да?! И ты? А девченки все были влюблены в Андрюху Кашинцева... И ты, поди, тоже...

  Ольга. Такой высокий и серьезный... Говорили, что у него какая-то несчастная любовь со старшеклассницей, и в этом было столько тайны...

  Константин. Да, кажется все недавно было... (И мрачнеет.) На днях вот Всеволодю встретил... У него - рак... А денег на лечение нет. Один он совсем, семьи так и не случилось. Помнишь, какой он был смешной Севка, застенчивый?..

  Ольга. Всеволодя... Надо же... Он меня провожать одно время взялся. Просто шел рядом и молчал... Хороший он, добрый. Надо бы ему, Костя, помочь...

  Константин. Я ему денег-то дал... Но мало... Этого ужасно мало... Что ж за жизнь такая, Оль? Всю жизнь на государство любимое вкалываем, а другу помочь не на что?..

   Он замолкает. Встает и, достав из шкафа сигареты, несколько раз щелкнув зажигалкой, закуривает. Оля смотрит на него, но не говорит ничего.

  Константин. Сколько я, Оль, три года уж, однако, не курил?

   Ольга кивнула.

  Ольга. Так что Ева?

  Константин. Она узнала меня... и позвала к себе. А я не смог ей отказать - столько отчаяния было в ее глазах, как у Всеволоди, и словно проверяла она меня, отвернусь ли я от нее... Живет теперь Ева в "гайке", помнишь, в старом центре, дом для партийных боссов?

  Ольга кивнула.

  Константин. Пятиэтажный, шестигранный дом с арками и с прекрасной детской площадкой и фонтаном внутри, с лифтами и мусоропроводами, - не дом, а мечта по тем временам...

   Картина вторая.

   Кухня Евы. Темно. Слышно, как ворочается ключ в замочной скважине. Дверь долго не открывается. Наконец, коридор освещается. И в кухню входят Константин и Ева. В кухне беспорядок, на окне засохший цветок. В раковине немытая посуда. На полу пустые бутылки. Константин садится на один из двух имеющихся табуретов. Ева, выложив блок сигарет и бутылку портвейна, суетливо принимается протирать стол, заваленный окурками, упаковками из-под лапши, засохшим хлебом. Ставит два стакана и портвейн. Садится.

  Ева нервным жестом поправляет светлые, стянутые небрежно в узел, волосы. Рука ее падает шумно на стол, и пальцы пытаются выбить дробь на столе, - не получается...