Виктор Сергеевич Мишин - Внук 1942

Мишин Виктор Сергеевич Внук 1942

Шел апрель 1942 года. Я находился в госпитале, в Куйбышеве. Как ни старался Вано, а после него - и санинструктор Валентина, и военврач второго ранга Сухомлин, но чуда не произошло. Осложнение было обширным, меня несколько раз оперировали, четыре месяца нахожусь в госпиталях. Сменили уже три. В Куйбышеве я лежу уже третий месяц.

   Когда здоровье пошло на лад и мне разрешили вставать, думал - погуляю, отдохну. Сейчас! Размечтался! Из Москвы ко мне приставили мрачного вида капитана. Звали моего нового мучителя Леонид Юрьевич Кожемяко. Был он настолько дотошным, что мне стало тяжко уже в первый день общения. Начиная с марта месяца, меня мурыжили каждый день. С утра и до позднего вечера. Я все вспоминал, а капитан писал, писал и писал. Ладно, хоть пишет сам, мне полегче.

   Фронт был, практически, в том же виде, что и в моей истории. Отличия были только в потерях сторон. Наши - существенно ниже, в отличие от известных мне, а немецкие - выше. Немцы уже озверели, партизаны их щиплют очень сильно. Со слов пленных, Гитлер издал приказ уничтожать все население деревень и сел, близ которых замечали работу партизан. А партизаны развернулись очень серьезно. Благодаря Судоплатову, который курировал все, что касалось разведки и диверсий в тылах противника, взаимодействие регулярной армии и этих самых партизан, было отточено 'от и до'. Самое главное, удавалось поддерживать снабжение войск, находящихся в тылу врага. У партизан появилось больше времени на боевые операции, т.к. практически отсутствовали проблемы с продовольствием и боеприпасами. Плюсом к этому, части, попавшие в окружение, оставались в лесах, создавая второй фронт, а не стремились с чудовищными потерями выйти из котлов. Немецким тылам приходилось очень тяжко. Происходили даже не диверсии, а хорошо спланированные операции большими группами.

   Вместе со мной, в Куйбышеве, отдыхал и Толя Круглов, мой телохранитель и просто друг. С плечом у него обошлось, все починили. Отдыхал, конечно, громко сказано. Всюду находился со мной и капитаном Кожемяко. В армии медленно, но верно, началось перевооружение. Пошли новые танки, самоходки, стрелковое оружие. У летчиков стали появляться самолеты с новыми отличными двигателями. Лавочкин довел до ума свой Ла-5, классная получилась машина, летуны хвалят. 'Вторые' ИЛы, скоро пойдут с двухместной кабиной, а главное, их стало больше на порядок.

   Еще в марте, из Штатов пришли новые карусельные станки, для обработки башенного погона, благодаря им, производство новых танков, наконец, удалось увеличить в разы. Сталин решил выпускать два основных вида танков: тяжелый КВ - 1М и средний Т - 34М. Индексы решили не менять - для конспирации, наверное, только добавили по букве "М"( модернизированный). Хотя, видел я уже оба. В Куйбышеве тоже развернули небольшое производство. 'Тридцатьчетверка' стала почти не похожа на себя. Танк стал чуть ниже, башня шире и приплюснута, орудие мощнее. Кожемяко нехотя рассказал, что усилили броню. Произвели какую-то модернизацию трансмиссии и ходовой. Позже я узнал, что Сталин отказался от выпуска Т-43, в пользу 'сорок четвертого', который уже проектировался. 'КВ', вообще стал больше похож на ИС, который я видел в своем времени в Интернете, чем на себя.

   Активно шло обучение и танкистов, и летчиков. Уже не как в моем времени: "Взлет-Посадка", учили серьезно, с учетом своего, да и вражеского опыта.

   Люди стали воевать гораздо умнее, стали смелей, уверенней. Мне на глаза попалась газета, в которой была большая статья про одного танкиста, Героя Советского Союза, между прочим! Старший лейтенант Солодуха рассказывал в ней, и сравнивал, новые танки со старыми.

  - Вот, воевал я на Т-28, сжег я одного немца и, тут же, меня сожгли! Из экипажа, я один уцелел. После госпиталя, переучился на новый КВ, в первом же бою восемь машин противника уничтожил, прежде чем мне повредили орудие, в которое попал снаряд. С поля боя я вышел своим ходом, насчитал больше пятидесяти отметин на корпусе. Сейчас жду машину с ремонта и - снова в бой. Можно воевать, когда тебе не грозит сгореть от первого же попадания. Превосходство нашей техники уже было налицо.

   Когда в середине апреля в Куйбышеве появился Истомин, я с облегчением вздохнул. Кожемяко убыл в Москву, а с нами остался наш прежний командир - старший майор ГБ Истомин Александр Петрович. Парни, с которыми я воевал в первый год войны, --">