(Чародейница) - Отработаем наказание на тебе (СИ)

Осень набрала обороты уже к октябрю. Температура воздуха резко опустилась, заставляя всех учеников Хогвартса потеплее закутаться в свитера и расположиться около каминов в гостиных своих факультетов. Тучи затянули небо, и дождь каждый день беспощадно колотил по окнам, заглушая все окружающие звуки. Ученики лениво передвигались из класса в класс, тихо переговаривались о делах насущных, а по вечерам сидели над домашней работой.

Гермиона устало откинулась на спинку дивана, потирая напряженные глаза. Она уже битый час учила рецепты зелий, которые задал Снейп. А эти рецепты будто не имели конца. Гарри и Рон уже давно отчаялись что-либо запомнить и сели за игру в волшебные шахматы.

А ещё и Макгонагалл попросила зайти, чтобы отдать составленные Гермионой расписания дежурств старост. Выходить из тёплой гостиной совсем не хотелось, но выбора, как известно, у неё не было.

Грейнджер оставила друзей заниматься своими делами, а сама быстро сходила наверх за листами с расписанием и отправилась на выход из башни Гриффиндора.

Коридор встретил девушку обжигающей прохладой. От жара огня в камине нагретые щеки и кончик носа стали стремительно замерзать. Гермиона, поглубже укутываясь в свитер, ускорила шаг, чтобы побыстрее преодолеть пустынные коридоры Хогвартса.

Да и не только ледяной холод коридоров гнал гриффиндорку быстрее в безопасное и светлое помещение. Ещё ни дня не прошло, чтобы Грейнджер, посмотрев на один из белых подоконников, не почувствовала волну мурашек по всему телу.

Чертов Малфой поимел ее, как последнюю шлюху, и ей следовало бы ненавидеть этого мерзкого слизеринца. Что она и делала, рассматривая сразу после того случая багровые следы на своём теле или на летних каникулах, сидя в одиночку в своей комнате.

Но как только первого сентября Грейнджер увидела Малфоя на ужине в Большом Зале, то поняла, что злость и ненависть только сильнее подпитывали острое, граничащее с остановкой сердца желание.

После этого Гермиона могла только постоянно думать о тех мгновениях в коридоре и страстно желать их. Желать его сильные руки до боли в теле, его напористый рот до искусанных губ. Эти сильные, резкие толчки в ее теле, уносящие Гермиону в пучину наслаждения.

Она до ломки костей хотела повторения. Постоянно хотела. Особенно когда видела слизеринца на совместных занятиях, буквально в паре метров от себя. Но Малфой был всегда высокомерен, холоден и груб. Ледяная насмешка над всем миром не сходила с его лица и, естественно, он даже не смотрел в сторону Грейнджер. Ещё чего. Трахнул, когда захотел, и дело с концом.

А Гермиона чувствовала себя просто ужасно, разглядывая его, пока никто не видел, а по ночам с задернутым пологом удовлетворяла себя, думая только о Малфое. Об этом невыносимом, мерзком, самодовольном придурке.

И шагая сейчас по коридору Хогвартса воображение все больше подкидывало различных поворотов судьбы. Она с замиранием сердца поворачивала за угол, надеясь встретить слизеринца в следующем коридоре.

Грейнджер понимала, что просто сходит с ума, но ничего не могла с собой поделать. Гормоны брали верх над хрупким телом девушки.

Наконец-то Гермиона дошла до нужной двери, ведущей в кабинет Макгонагалл и вздохнула. То ли радостно, то ли разочарованно сама понять не смогла.

Два коротких удара кулаком по дереву. Нажала на ручку, открывая дверь и заглядывая внутрь.

— Профессор Макгонагалл, можно?

— Заходите, мисс Грейнджер. Я как раз вас и ждала.

Минерва как всегда восседала за своим массивным дубовым столом с кучей различных свитков. Она махнула рукой, приглашая Гермиону внутрь, а сама даже не подняла головы, все также строча что-то пером на бумаге.

Грейнджер проскользнула внутрь кабинета, тихо закрывая за собой дверь, и только сделав шаг к столу Макгонагалл, огляделась по сторонам. Замерла, широко раскрыв глаза, и задержала дыхание.

За первой партой левого ряда за горой свитков, которых было ещё больше чем на столе профессора, сидели двое. Драко Малфой и Блейз Забини полубоком сидели за партой, подперев ладонью щеку, и переписывали видимо какие-то старые письмена на новые пергаменты. Ну, конечно, кто ещё мог попасть на вечерние отработки к

--">