Юрий Адашов - Все люди...(СИ)

<p>

 </p>

<p>

"Лист летит на лист,</p>

<p>

Все осыпались и дождь,</p>

<p>

Хлещет по дождю"</p>

<p>

Като Гёдай</p>

   Все люди - зануды.

   Он был великолепен. Этакая могучая посредственность, серая мышь... Нет, не мышь. Крыса. Большая, пухлая серая крыса. Иван Петрович Сидоров. Вася Пупкин, Отто Нормальфербраухер, Хуан Перес и Месьё Ту-ле-Мон в одном флаконе. Его голос нудно и маслянисто лился в уши, проникая всё глубже и глубже, обволакивая мои извилины липкими медовыми струями. Я зевнул. Глаза потихоньку слипались, голова клонилась набок, а внутри уже начали копошиться смутные картинки будущих сновидений. Внезапно голос исчез - словно отрезали. Я встревоженно открыл глаза. Но нет - этот Джон Смит всё так же сидел рядом, рассматривая меня так, как однажды мой пёс - мелкий двухкилограммовый княв - рассматривал связку молочных сосисок, ненароком свесившуюся со стола.

   - Э... э... э... - я прочистил горло и, с потаённой надеждой, что он уйдёт, спросил: - Так вы заполнили входящую форму тринадцать дробь четыре бис в ручном и электронном виде?

   Это сосредоточие обыденности протянуло мне голубоватый бланк о четырёх листах, заполненный мелким, но очень разборчивым почерком. Я горестно вздохнул и углубился в изучение данного жизненно важного документа. Проклятье. Все верно. Я вздохнул ещё разок и спросил:

   - Значит, вы заявляете, что изобрели аппарат, способный раздваивать, расстраивать и сколько там ещё "ивать" сознание и на этой основе создавать некую виртуальную реальность?

   - В общих чертах - да, - с готовностью закивал Сидоров, - но не виртуальную. Иначе, чем бы мой аппарат отличался от обычного виртуализатора? Скорее, сущностную. Знаете, есть в Интернете такие тесты? Кто ты в мире таком-то? Трёх мушкетеров, Песни Льда и Пламени, Средиземья, Вархаммера... Ну и так далее. Вы пыхтите, отвечаете на глупые вопросики. Пытаетесь отвечать честно. Потом переотвечаете. И так далее. Так вот, мой аппарат раз и навсегда ответит на этот животрепещущий вопрос. Раз и навсегда! Вы будете знать кто вы в любом мире. В соответствии с вашей сущностью.

   - Ага-а-а, - неопределённо протянул я, - с сущностью значит. И как же ваш аппарат определяет эту самую сущность?

   - О! - восторженно воскликнул Сидоров, - это прекрасный вопрос! Понимаете, не каждый локальный индивидуум компетентен отрицать тенденции ортодоксальных эмоций. Поэтому, мы мoжeм пpийти к oбщeмy кoнфидeнциaльнo вaжнoмy кoнceнcycy, aпeллиpyющeмy эгaлитapнoмy пpepoгaтивy...

   Бла, бла, бла... Я раздражённо поморщился изнутри. Три мушкетера? Песнь Льда и Пламени? Вархаммер? Опять? Хотя понятно: скучная унылая работа, жена-стерва, дети-балбесы. Вот и тянет их всех туда, где "звон клинков и шипенье плазмоганов". То ли дело я. Образованный, начитанный, эрудированный и потрясающе умный. Глаза опять начали слипаться, я тряхнул головой и пододвинул к себе клавиатуру. Мой Медельсвенссон всё так же восторженно бубнил о "парадоксальных иллюзиях в аккомодальной стадии". Я вяло поставил галочку в окошке "Принято к рассмотрению", отодвинул клавиатуру и, подперев голову рукой, принялся "слушать", время от времени кивая головой, якобы в знак согласия. Привычка, выработанная годами упорных тренировок.

   Все люди - зануды...

   ... Все гретчины - нытики.

   Он был омерзителен. Этот вонючий гретчин, поганый грот. Нет. Не грот. Сквиг. Огромный, откормленный сквиг. Тоже мне, помесь Красного Бобо и Макари. Его визгливый голос терзал уши, не давая сладко заснуть. Внезапно голос исчез - словно отрезали. Я встревоженно открыл глаза. Но нет - этот перекормленный Фиксит всё также сидел рядом, рассматривая меня так, как голодный сквиг рассматривает жирного снотлига. Интересно, а бывают на самом деле жирные снотлинги? Отвлёкся...

   - Э... э... э... - я прочистил горло и с потаённой надеждой, что он уйдёт, спросил: - Ты панимаишь,

--">