В В Миргородов - Чума

Я принялся заворожённо смотреть на счетчик силы, ожидая, когда же он начнет свое движение вверх. Ноль… ноль… ноль… и по-прежнему ноль. Единичка! Наконец-то! Последний нолик сдвинулся!

И сдвинулся один из псов, заинтересовано прошлепавший по телам в мою сторону. Осмотрел, обнюхал со всех сторон, потыкался своим холодным носом, пока я продолжал старательно изображать из себя неживую куклу, попробовал на зуб. Просто надкусил мне руку, аккуратно и нежно пустив теплую кровь тонкой струйкой, о чем-то задумался, шевеля глазами в разные стороны, пока я старательно повторял про себя «Я кукла! Я кукла! Рука лучше горла! Терпеть лучше, чем умереть!», и не удовлетворившись вкусом моей плоти, выплюнул, посеменив проч.

Я с облегчением выдохнул. И повернув голову на бок, увидел торчащее из под тел руку. Очень знакомую такую руку. Бледную, утончённую, женскую ручку, с тонким серебряным обручем кольца на безымянном пальце.

«Серебряный Юстиниании» — гласила надпись на кольце.

— СААРА! — просто взревел я, ринувшись к телу.

Вдалеке зарычали собаки, под кучей тел что-то неведомое ожило, но мне уже пофиг. Раскидываю тела всем, чем только могу, давясь собственными слезами, и прорываясь, прорывался к телу… любимой девушки. Пока наконец не извлек её верхнюю часть тела из плена.

Верхнею… и тела… Это была Саара, её тело знакомо мне до последней родинки. Её образ, выточен в моей памяти из алмаза. Её головы, больше нет на этих прекрасных плечах, а ноги валяются отдельно.

Каким бы я не был прагматичным и черствым, как бы не начинались наши с ней отношения, для меня жизнь в этот миг утратила всякий смысл. И своя жизнь, стала казаться какой-то серой и ненужной, без этой девушки.

— Саара, Саара… — обнял я то, что осталось от всей моей любви двух миров. — Саара… — и мне уже пофигу, что возле нас ходят кругами два пса, размером с носорога.

Впрочем, псам тоже оказалось нет до меня никакого дела, и они, еще разок опробовав мою кровь, пошли рыскать в другом месте, ковыряясь в горах трупов, в поисках поживы.

— Саара…

Свен! Точно! Друг! Может он выжил?! Ведь я же выжил! А лучше чтоб его тут не было! Не тут, ни где либо еще… где ходит смерть и рыщут её слуги… Может его тут и нет, и я рад за него тогда на все сто десять! Может он выбрался… или сбежал… даже пусть сидит в тюрьме, но жив! И я даже не хочу, что бы он шел меня спасать! Хватит! Я принес ему только боль и страдания! Если бы не я, он бы так и жил в своей тихой деревушки, имел бы жену, и думал об уборке урожая. А самой большой проблемой для него была бы грыжа на старости лет, а не как не отрубленная голова в семнадцать.

Но все же, если он тут, если он тут…

— СВЕН! — проорал я не своим голосом, вновь обращая на себя внимание песиков. — Свен…

Я принялся копаться в телах тут и там, разрывать могилы… из могил, в поисках друга… или его тела. Нет! Его здесь нет! Точно, его здесь нет! Он выжил и… Надо найти голову Саары, может тогда… Что тогда? Её тело тут уже давно, судя по заветренной ране, в которое превратилось бывшая шея, из которой даже уже испарилась вся влага. Её мышцы уже даже не деревянные, а просто дряблые, как у куска мяса или тряпичной куклы, что свидетельствует о смете ткани.

Я вообще удивляюсь, как вся эта куча мертвецов тут до сих пор не начала вонять! Может дело в оптимальной температуре минус два градуса, согласно показаниям интерфейса, или в какой-то магии? Не знаю, но куча изуродованных сосудов человеческих душ лежащих вповалку и не спешит разлагаться.

А душу я возвращать не умею. Это даже теоретически невозможно с моими нынешними познаниями. Максимум собрать обратно по запчастям то, что разобрали. Даже если мастер по разборке не осведомлен о конструкции и не знаком с чертежом, пользуясь в процессе демонтажа исключительно молотком и автогеном.

— Саара… девочка моя… — пал я ниц, в коленопреклоненной позе, заливаясь слезами, не в силах даже смотреть в сторону обезглавленного тела. — А я ведь надеялся…

— Рььха…а… — донеслось со стороны усопшей.