Артем Луниш - Близнецы (целиком)

уронив голову на грудь.

Черт, сколько им лет? Девять, десять, двенадцать? Слишком давно не видел детей. Но они не наркоманы. Кажется.

— Что? Что случилось? — Артем все так же стоял, не поднимаясь к ним, словно ему было нужно…  нет, не разрешение, но хотя бы какая-то реакция безмолвной девочки с неподвижным взглядом.

Мальчик хрипло кашлянул — так иногда кашляют пожилые коты — и медленно поднял голову.

Близнецы! — успел подумать Артем, через ступеньку взбегая наверх, — ну надо же.

Кажется, девочка наконец заговорила, но Артему было не до того. Он надеялся, что ему показалось, хотя и сам не очень верил. Когда мальчик на мгновение поднял голову, он увидел, что у ребенка прострелена щека. Как будто кто-то заставил его широко открыть рот, а потом приставил дуло к натянутой коже и выстрелил.

Блядь. Блядь. Так и есть. Две симметричных запекшиеся дыры, как румянец у больного чумой. Господи, как пуля должна была обжечь слизистую рта!

Артем, одной рукой поддерживая мальчишку, второй неловко копался в карманах. Мобильник, черт, где он? Ключи, смятые купюры, зажигалка, пусто, ключи, смятые купюры, зажигалка, пусто. Не взял.

— Стой здесь, я сейчас спущусь за телефоном и позвоню в скорую, — обернулся он к девочке.

Та смотрела напряженно, но как-то бессмысленно, будто постоянно прислушиваясь к чему-то внутри. Растрепанная прядь темных волос, выбившаяся на щеку, мелко и ровно дрожала. О господи.

— Что с тобой? Тоже ранена?

Какую-то секунду она молчала, и Артем уже собрался бежать вниз, когда она заговорила.

— Нет. Пожалуйста, не надо скорую. Помогите нам. Или мы просто уйдем, — голос был размеренный, как у человека под гипнозом или у испытывающего сильную боль. Только это заставило Артема ответить на высказанный бред.

— Я не врач. Я не могу вам помочь. Скорая… — ,не закончив, он пошел вниз по лестнице.

Услышал сзади шорох. Эта несчастная дура встала и пыталась поднять мальчишку.

Неужели он сам был таким же тупым в детстве? Не верится.

— Нельзя в скорую! Они сразу позвонят, скажут. Они всегда говорят, — испуганно крикнула девочка.

Артем на секунду остановился и, увидев это, она быстро продолжила, — мы не сбежали из детского дома, мы не сбежали от родителей! Я потом скажу! Пожалуйста, не вызывайте скорую, нельзя, они узнают.

Артем остановился. Выругался. Что он знает? У ребенка прострелена щека. Прострелена. Он не избит, не ранен ножом. В него стреляли. Тут вам не Америка, огнестрелы есть далеко не у всех. Да, может…  Может, этим детям и правда нельзя в скорую.

Артем выругался еще раз. Зачем я ввязался? Что теперь делать? Раненый ребенок…  И девчонка просто не понимает. Может, в скорую им и нельзя, но и совсем без врача тоже нельзя. Раненый ребенок. В моей квартире. Зачем я только ввязался в это?

— Хорошо, — злобно сказал он, устало поднимаясь обратно и чувствуя, что его обманули, причем нелепо и глупо, — хорошо. Давай его сюда.

Слова ничего не значили, он сам, охнув — ведь он никогда не был силачом, да ему и не нужно никогда было — взял мальчика на руки и, тяжело покачиваясь, осторожно пошел вниз. Дай бог сейчас еще не сверзиться обоим!

Девчонка только мешала, семеня рядом и держась за ногу брата.

— Не мельтеши! Иди где-нибудь…  сзади.

— Не могу. Я оттягиваю его боль.

Артему захотелось ее ударить.

Так, неуклюже и медленно, они спустились через темные пролеты. Артем очень боялся упасть вместе с мальчиком. И еще очень боялся встретить каких-нибудь поздних соседей.

Шелестел дождь. Послышался дружный смех где-то на улице. Толстые потеки коричневой краски на его двери блестели под лампочкой.

— Вынь ключи из кармана. Из заднего! Два поворота. Да отпусти ты эту чертову ногу.

Она неожиданно отпустила. Тело у него в руках ощутимо дрогнуло. Чушь. Все чушь.

Пинком распахнув дверь, он вошел в квартиру. Прихожая была резко расчеркнута мутноватой, пыльной тьмой и яркой полосой света из кухни. Руки у него подгибались, падали вместе с лежащим на них телом, как обессилевшие детали машины с кончившимся топливом.

Кое-как, тяжело и неровно дыша, чуть не крича от ломающей боли в мышцах, он прошел в комнату и уложил тело на кровать.

Надо было заниматься спортом. Не надо было курить, а вот ходить на физкультуру стоило.

Он сидел, на полу, привалившись к кровати, а мальчик лежал на скомканных простынях. Лампочка --">