Александр Рулев - 13-ая Мировая Война

Александр Рулёв 13-ая Мировая Война

Лифт поднимал Ивана Кузьмича Ломова и Сергея Романовича Строева на верхние этажи здания Мирового Совета. Под прозрачным полом располагался последний реликтовый мегаполис. Мэрии удалось сохранить его как архитектурный памятник. Но, по правде говоря, не будь тут Совета, все эти вышки давно бы разобрали или отдали под Зону Ноль.

Оторвав взгляд от серых зданий, Иван Кузьмич сказал:

— Стало быть, нас ждут двое сразу!?

— Ага, председатель Комитета и генсек Совета! — ответил Сергей Романович.

— Вот как?! Лично Генсек. Да…

Лифт плавно остановился. Пройдя мимо молчаливой охраны и занятой чем-то секретарши, Ломов и Строев зашли в кабинет председателя Комитета.

Председатель и генсек склонились над объемной проекцией карты 4-го сектора Зоны Ноль и вели напряженную беседу.

— Добрый день! Извините, что вас отвлекаю! — сказал Строев.

— А заходите! Добрый день! — приветствовал его председатель.

Все чинно поздоровались между собой и по приглашению председателя уселись в кресла. На робостолике появились чашки с кофе и сок. Ломов и Строев взяли по кофе.

— Чем вызвана столь неожиданная и высокая встреча? — как всегда дипломатично спросил Строев.

— Я попросил прийти вас обоих, потому что дело касается 4-го сектора. На прошлой неделе я уже говорил с мистером Ломовым.

— Да и теперь все тало гораздо хуже, — вставил свое слово генсек, — поэтому пришел даже я.

— Мы не имеем права на вас давить — сказал председатель.

Хотя все выглядело именно так — они оба давили на них своим весом.

— Мистер Ломов — вы как председатель русского сегмента комитета… и как отец Прохора Ломова сами должны быть заинтересованы, чтоб дела в 4-том секторе сдвинулись с мертвой точки.

— Сын за отца…. Вернее отец за сына не отвечает. А он у меня уже взрослый. — улыбнулся и пожал плечами Иван Кузьмич.

— О, мы понимаем, мистер Ломов — улыбнулся в ответ генсек. — Но вы же можете с ним поговорить по-отечески, так сказать.

— В конце концов, они уже проигрывают по очкам. Во всех других секторах зоны ноль действия, по сути, закончились. И время на исходе. И только в четвертом секторе молчание. Вы должны меня понимать! Вы сами дважды участвовали… Или ваш сын не хочет привезти домой медали?

— Да конечно я вас понимаю. Я постараюсь поговорить с сыном. — сдался Ломов, допивая кофе.

— В таком случае мы не смеем вас больше задерживать! — председатель и генсек снова обменялись рукопожатиями и улыбками с Ломовым и Строевым. И те покинули кабинет.

Строев натянуто молчал, было видно, что он не доволен тем, что Ломов так быстро сдался. Уже у лифта Сергей Романович не выдержал:

— Какого хрена Кузьмич ты так легко с ними согласился. Надо было поторговаться!

— На тему? — не понял его Ломов

— Да хоть чего-нибудь!

— Вам бы все дипломатам торговаться! — хихикнул Ломов, когда они заходили в лифт. — Что даст торговля? Ну поговорю я с Прохором конечно… и он пошлет меня…. А так я лишен глупой беседы.

— И что ты думаешь, он там в 4-м секторе струхнул? — озадачено спросил Строев.

— Ты меня обижаешь! Мой сын все-таки герой 12-ой Мировой Войны!

Тем временем в 4-ом секторе Зоны Ноль.

В кают-компании флагмана «Генералиссимус Сталин» в ожидании немецких союзников сидел генерал Прохор Ломов. Адмирал Валовский к сожалению приболел и удалился… А по правде говоря, был перенесен в свою каюту так как был не в состоянии… короче, лыка не вязал.

Вахтенный офицер сообщил, что летучка немцев села на платформу и господа уже идут.

Немецкие генерал и адмирал вошли в кают-компанию, решительно глядя в лицо Ломова. Генерал руками указал на накрытый стол и предложил сесть. Как только взгляд немцев переместился на питье и закуску, решительность в их глазах переменилась на простое русское выражение: и хочется и колется. Немецкий генерал не сдержался и даже икнул.

Минутное напряженное молчание закончилось, когда желудочные спазмы и халявная выпивка с едой победили немецкую решительность.

— Герр Ломов, когда мы будем нанести удар! — после первой стопки и закуски произнес немецкий генерал.

— Давайте без фамильярностей, Хёльгер!

— Зер гуд, Прохор! — согласился немец.

Пили и закусывали они уже не первый день и уже достаточно хорошо познакомились.

— Когда я узнать, что жребий выпасть, что мы на стороне с русский, я --">