В. Бирюк - Приступ (СИ)

<p>

Зверь лютый</p>

<p>

Книга 28. "Приступ"</p>

<p>

Часть 109. "Мы коней собирали в..."</p>

   Глава 545

   Вот, деточка, идёт войско. Топ-топ. Чувствуешь пальчики? - И приходит к... к крепости. Надо бы крепостицу взять. А как? - По-разному бывает. К примеру: окружают и... не ахай - это "кольцо окружения". Его сжимают. Сильно. Не ойкай. А потом - приступ. Приступило войско к стенам и... и отступило. Приступило... и отступило. Тебе нравится? Такой... приступ? - Во-от. Про приступы целая наука есть, так и называется: "приступизм".

   В последний день февраля 1169 года я остановил свой отряд на ночёвку в деревушке в верстах двадцати от Днепра к юго-востоку от Киева. Убийственный тысячевёрстный марш от Тулы к Киеву по заснеженной степи подходил к концу. Выйдя с тремя сотнями людей и тысячей лошадей, я потерял отставшими треть людского состава и две трети конского. Люди и лошади были совершенно измучены, на привале засыпали сразу.

   В таких ситуациях предпочитаю сам проверять посты. Сочетание "беломышести" с "маникальностью" дают силы держаться дольше. На въезде в селение услышал перебранку. Перед постом стояли несколько неожиданные в деревне щегольские санки с доброй тройкой. Кучер пытался повернуть назад, а из саней доносился знакомый женский хохот пересыпаемый сочными выражениям:

  -- Штоб вам яйца ко льду приморозило! Вместе с языками! Ха-ха-ха...

   Воображаемая картинка получалась довольно забавной. К сожалению, форсированный марш напрочь отбил у моих людей чувство юмора, они уже тянули палаши. Пришлось вмешаться:

  -- Агафья! Ты зачем людей такими страстями пугаешь?

  -- А чего ты дурней себе в войско берёшь? Но я по делу. Катерина сказывала: Жиздор поутру на Белгород побежит. С семейством и с мордами клеймёными.

  -- С чем?!

  -- С этими... клеймёными мордами. Ой! Спутала я! С клейнодами! Ха-ха-ха...

   Через четверть часа десятники тычками заставляли воинов проснуться: парни засыпали прямо с сёдлами в руках. Ещё через четыре часа, броском преодолев последнюю часть пути до Днепра и обойдя город с юга, мы выскочили на Белгородскую дорогу.

   ...

   "Ничто так не ориентирует человека на местности, как поиски туалета" - народная мудрость. Увы, не мой случай: "для нас - везде". Поэтому и ориентиров нету.

  -- Это дорога на Белгород?

  -- Эта... ну... не...

  -- Мать...! А куда?

  -- Эта...? Ну... в Киев!

  -- А откуда?

  -- Эта? С откудава? А ты чё, не знаешь?

  -- Яйца отрежу. И съесть заставлю. Тебе. Тебя.

  -- Не! Эта... не надо! Эта... ну... дорога. Она... стал быть... с Чернушек. Во! В Киев! Ну! Точно! Истинный крест!

   Я не мог более смотреть на беднягу-селянина, коему суровый рок судил встретить на исходе ночи на лесной дороге моё войско. Хотелось рвать и метать. Всё, что попадало в поле зрения, а более всего вот этого... "доброго человека".

   Пейзанин учуял свою судьбу и, негромко завывая, съехал к копытам моего Сивки.

  -- Г-Господине! Христа бога ради... Не губи...! Душу невинную... Детки малые... жена на сносях...

   Пейзанин отрешённо подвывал, вручив, видимо, свою судьбу ГБ. Вжимался лицом, головой без шапки, с реденькими светлыми волосами, в истоптанный конями снег, пытался поцеловать здоровенные копыта коня. Сивка прядал ушами, нервничал, но стоял как вкопанный. Переступит - раздавит дурня своими "тарелками".

   Врёт. Но это неважно. Важно, что мы заблудились.

   Перейдя Днепр по льду, мы ушли на запад, потом приняли к северу. Занесённые снегом поля и перелески, маленькие, похожие друг на друга, деревушки, ярочки, лесочки, стёжки, тропки...

   Меня

--">