Александр Шакилов - Лишние дни

подняться, отряхнуться и топать продавать себя. Чтобы купить других.

Всему своё время.

Да, именно так я и закончу свою речь: «Всему своё время». Это мудро звучит. А ОНИ ВСЕ — живые и вечно живые — захлопают и улыбнутся до ушей, и мы будем счастливы, мы будем вечны. Только я никогда не скажу эту речь. И мы, молодые, никогда не потопаем продавать себя — чтобы купить других! — потому что сегодня всё закончится.

Дальше — ВЕЧНОСТЬ. Или пустота. Или Бог. А впрочем, какая разница?

— Молодой человек, вы не подскажите который час? — рядом со мной тётенька бомжеватого телосложения. Пиво пьёт. Трофейное. — А то все суетятся, спешат куда-то. Вы случаем не в курсе? Революция, да? Ленин и броневик?

— Шо-то вроде того.

— Дядя, бутылочку оставите? — маленький мальчик сквозь бельмо враждебно поглядывает на тётеньку.

И правильно делает, ибо она принимает стойку «Бобик, куси дядю за попу!»

— Мальчик, ты здесь пролетаешь, как белый лебедь! — произнесено с гайморитным прононсом и настолько высокопарно, что меня сгибает от хохота.

Я иду от магазина к магазину, от ларька к ларьку.

Я чувствую приближение асфальтной болезни…

Интересно вот так лежать на льду и смотреть в небо, и думать о том, что скоро Новый Год. Я удачно упал: ни руки, ни ноги теперь не шевелятся — значит, спешить не надо. Круто: ёбнуться на спину и при этом расшибить себе лоб — до крови.

Не видно ни одной звезды.

Мистер Воннегут в этом месте написал бы «Такие дела». А я что лучше? Поэтому: такие дела.

Становится как-то не по себе, когда не тают снежинки на лице.

От автора

В тексте без злого умысла использованы цитаты из творчества Иоана Богослова, Николая Гумилёва, папы Урбана Второго, товарищей Ильфа и Петрова, коллективов «Чайф», «Nautilus Pompilius», «Гражданская оборона», «Алиса», «Ленинград», «Кино», «Разные Люди» и многих других.

--">