Сергей Юрьевич Ежов - Сказочник (СИ)

он был виноват в прошлой драке. А из-за чего дрались? Кто бы помнил такие мелочи...

   - Тогда, может, к Васовской тетке на Джартас рванем? - предложил Фесор - Вода уже теплая, бабочки санаторские порхают.

   - А хто ж там про бабочек чого каже*, бо я кохаться* хочу! - воспрял Васа.

   - Спи - ответил Чимбляу - кохаться с Риткой будешь. Джаксы*?

   - Та ни! Вы ж побачьте, громадяне *, як ция клята немчура* мене забижае*! - возмутился Васа - это ж, если у меня большой амор* с Риткой произошел, так я на юбки смотреть не должен? Громадяне, вин* не прав!

   - Ты не прав, Бешенный - подтвердил Фесор, - любви все нации покорны.

   - А я чого балакаю? - обрадовался Васа - вот и тост образовался: 'За дам!'.

   - Кому? - сделал круглые глаза Дрюня, - ты в гомики собрался, Васа? У-у-у противный!

   - Ну, за лебедей - поправился Васа, и разлив по стопкам водку, первый опрокинул свою.

   - А вот, мужики, что мне в голову пришло: - задумчиво жуя шашлык, заговорил Фесор - я считал, что водки много не выпьешь, а вот, мы тут третий пузырь уговариваем, и нечего...

   - Это под шашлычок, да на свежем воздухе, да в хорошей компании. - с видом знатока ответил Чимбляу - Вот когда муттер * в гости к родне уезжает, ата * с корешами по ящику раскатывает. Под сайгака. Муттер приезжает, а он, - как и не пил.

   - Не, мужики, - встрял Васа - давайте, про дивчин. Рвется к им усталое сердце!

   - Васа, ну что ты за хохол такой - рассердился Фесор - идет мужской разговор за горилку *, а ты мешаешь.

   - За дивчин, тоже мужской - уперся Васа - я, может, о большой, но чистой любви мечтаю!

   - И высокой?

   - Ну...

   - Вот сейчас вернемся, и ты с Риткой, после бани на заборе повлюбляешься.

   - А вот меня, никогда не любили девочки, - вдруг с пьяной грустью сказал Дрюня. И так у него пронзительно искренне получилось, что все замерли. Первым очнулся Фесор.

   - Дрюня, а давай, сделаем так: мы вместе будем делать так, что девочки в тебя будут влюбляться.

   - А оно мне это надо?

   - Дурик - вступил Чимбляу - не тебе только это надо, им тоже. Им будет сказка, а ты опыта наберешься. Ты ж у нас как герой будешь!

   - Прынц - поддержал Васа. - соглашайся, Дрюня!

   - Сдурели, ребята. - Убежденно сказал Дрюня.

   - Это кто тут сдурел? - завелся Фесор - мы, блин, тебе такое дело предлагаем, а ты... ты хочешь, чтоб мы все спились на фиг! - и зарыдал.

   - Не плачь, Фесорушка - утешал его Васа - хай ему грец. Мы сопьемся, в ЛТП* попадем, а он, собака трезвая, пусть нам передачки носит. - И тоже заплакал.

   - Ну, мужики, ну чего вы - закричал Дрюня, обнимая друзей - я ж не со зла, я же... - и тоже залился слезами. Тут и Чимбляу к ним присоединился.

   Так и закончился разговор на берегу речки, но были у него последствия.

   Помнишь ли ты, друг мой, как тебя впервые постигло прискорбное состояние посталкогольной абстиненции, или говоря проще, похмелья? А помнишь ли ты, как тебе впервые пришлось работать в таком состоянии? А-а-а, помнишь... Ладно-ладно. Молчу. О таком, и, правда, лучше не вспоминать.

   Дико болела голова, пересыхало во рту, терзали угрызения совести вперемешку с тошнотой, - но Дрюня работал. Сегодня ему предстояло доделать голову коня - копию статуи, украшающей какой-то там Аничков мост, где-то в Ленинграде. Дрюня лепит голову, воск не желает разминаться под его ледяными пальцами, а он тупо смотрит на фотографии статуи в разных ракурсах, и тяжелая, тягучая мысль вертится вокруг одного только: а есть ли где-нибудь на свете этот пресловутый Ленинград, или во всем свете есть только тошнота и головная боль? Наконец, он доделал, и позвал хриплым голосом

   - Пацаны, у вас готово? Как там металл?

   Подволакивая обе ноги притащился Фесор:

  

--">