Елена Лаевская - Нострадамус и грач (СИ)

  Хворый, еле пробившийся сквозь тучи рассвет, заалел наконец на востоке лихорадочным румянцем. Мишель де Нострадам, больше известный в Провансе под именем Нострадамус - астролог, врач и алхимик - кряхтя выпрямился в неудобном деревянном кресле, растирая опухшие, покрасневшие запястья.

  Дьявол бы побрал эту подагру! Травяные отвары из конского каштана, мать-и-мачехи и крапивы, которые Мишель ежедневно готовил себе, почти перестали помогать. Да и то сказать, он ведь уже старик. Почти все, с кем Нострадамус начинал врачебную практику, умерли, не дожив и до сорока пяти. А он, самый старший из них, разменял уже шестой десяток.

  Руки сегодня ломило больше обычного. Руки чуяли беду вернее, чем разум и сердце.

  - Что-то случится сегодня. Что-то случится - пульсировала в горячих запястьях тягучая боль.

  Утро для летнего месяца Juillet выдалось на редкость прохладным. Суконный домашний камзол, изрядно потертый, но уютный, не согревал. Ступни в штопанных-перештопанных шелковых чулках были холодны как лед. Надо было приказать слугe принести бутыль с горячей водой и шерстяной плед, нo не хотелось нарушать ночную тишину.

  Предчувствие беды не проходило. Оседало в душе серой пылью.

  В кабинете запахло дымом. Беззубая кухарка Бригитта разожгла на кухне очаг, чтобы согреть хозяину красное вино со специями - имбирем, корицей и мускатным орехом - и подать вместе с ломтем свежего хлеба.

  За плотно закрытыми ставнями прогрохоталa по булыжной мостовой повозка зеленщика или молочника. Визгливо закричала женщина, видимо обрызганная вонючей грязью из-под колес. Протопала под окном сменившаяся ночная стража. В комнату ворвалось приглушенное блеянье: по соседней улице гнали на рынок стадо овец.

  Скоро проснется жена и начнет свою бесконечную хозяйственную суету. Служанка возьмется вытряхивать перины, Бригитта отправится на рынок, нянька прочтет с детьми молитвы, оденет их, напоит молоком. Каждая божья тварь на своем месте. Каждая - спица в колесе мироздания.

  Больше ему сегодня ничего не привидится. Можно идти отдыхать.

  - Отдохнешь! Уж как ты отдохнешь! - шумело в ушах.

  Химеры посещали Мишеля только в абсолютной пустоте, свободной от света, звуков и запахов. Только в этом случае сознание его могло преодолеть время и пространство, открывая череду видений. Иногда страшных, иногда странных, и, очень часто - непонятных разуму.

  Толстые ароматические свечи в серебряных подсвечниках, медный плоский таз с водой из источника святой Терезы, человеческий череп на конторке - это все было для услады глаз знатных посетителей, привлеченных его славой астролога и предсказателя.

  Известность пришла к Мишелю недавно, после опубликования первой книги катрeн и, видит бог, он ее не ждал и не желал. Тем более, что тогда им заинтересовалась Инквизиция, и только покровительство Екатерины Медичи спасло его от неприятностей.

  Раньше Мишель пытался объяснить себе, зачем раз за разом запирается на ночь в кабинете и занимается таким бессмысленным и тягостным делом, как попытка разглядеть то, что завешено для других непроницаемым пологом. Тщеславие? Гордыня? Любопытство? Ослиное упрямство?

  Его жена чистосердечно предполагала последнее.

  - Зачем тебе все это надо! - выговаривала она Мишелю, пока служанка расчесывала на ночь ее поредевшие волосы. - Ты пожалован пожизненной пенсией за борьбу с чумой. Я принесла в дом приличное состояние. Деньги надежно вложены в ценные бумаги. Если тебе нечего делать - вернись к врачебной практике!

  Не то, чтобы он сильно прислушивался к советам жены, но Мишель не раз пытался приостановить сие глупое занятие. Не престало человеку с положением в обществе заниматься такими несолидными делами. Но, тем не менее, все время заставал себя после полуночи спешащим с чадящей свечой к своему неудобному креслу.

  К Мишелю приходило много народа, молодого и не очень - проситься в ученики. Он заставлял их

--">