(unesennaya_sleshem) - Самая главная рыба (СИ)

благотворительная затея окончится для них обоих летально. Из дома существо само точно не выберется. — Успокойся, чудовище! — крикнул он снова и, судорожно размышляя, что делать, выбежал на улицу. Там, в пропахшем насквозь брезенте в кузове машины ещё валялась в луже воды никак не желающая подохнуть рыба. Он сгрёб, сколько смог унести в двух руках, и вернулся в дом. В ванной было подозрительно тихо. Брок заглянул туда — увидел только перекинутый через бортик ванны хвост, нервно, как у кошки, покачивающийся на весу. Существо с головой ушло под воду.

Брок зашёл внутрь, осторожно держа рыбу перед собой.

— Мир, чудище, — сказал он ровно и негромко. - Вот, смотри. Я тебе еду принёс.

Брок протянул над водой рыбину — пятнистую скумбрию, — и чуть помотал ею из стороны в сторону, готовый, если вдруг что, в любое мгновение отпрыгнуть. Не успел. Существо выпростало руку из-под воды неуловимо и молниеносно, почти без брызг, и скогтило подачку в мгновение ока, чудом не оттяпав Броку кисть.

— Вот же чёрт хвостатый, — изумлённо выдохнул Брок, пятясь назад и оседая обратно на унитаз. По полу вокруг валялся вяло трепыхающийся оброненный улов. Но самое интересное ждало впереди. Хвостатый вдруг вынырнул, устроился поудобнее и, не сводя с Брока цепких, прищуренных глаз, принялся за… трапезу. Брок навсегда запомнил, как жадно и кроваво он ел. И от этого пристального недоверчивого взгляда вкупе с животным чавканьем холодело внутри, и кровь замедляла свой бег по венам. Брок промерзал, но смотрел, не моргая. Кровавое пиршество завораживало.

Весь он вызывал противоречивые чувства. С одной стороны — пугал. И в то же время неимоверно притягивал. Он был красив дикой, непокорённой красотой; чистой, живой и одновременно страшной. Тёмные волосы влажными завитками облепили скулы — острые и бледные. Лицо в их обрамлении выглядело восковым, словно кожа просвечивала, и из-под неё бил тусклый свет. Нечеловечески-синие глаза смотрели пристально, с недоверием и осторожностью. В них не читалось испуга, словно он уже не первый раз сталкивался с людьми. На него хотелось смотреть — весь он волновал своей дикостью и естественными для хищника повадками, то резкими, то тягучими движениями. И в то же время Брок скривился и отвернулся от неожиданности, когда первая рыбья голова, откушенная аккурат под жабрами, упала в воду, и по бледным губам и подбородку потекла тёмная густая кровь.

Когда он съел всю наловленную Броком за день пикшу и скумбрию, вода в ванной окрасилась в мутно-багровый цвет.

Брок запоздало подумал, что, возможно, надо было всунуть в одну из рыбин таблетку с противовоспалительным или снотворным, но потом отмёл эту мысль, как дурную. Что, если человеческие лекарства его убьют?

— Я Брок, — сказал он, скрывая зевок. Усталость начинала брать своё. — Я друг. Ты запутался в сети. Я спас тебя. Ты поправишься — и я отпущу тебя обратно в океан.

Существо словно не обращало на него внимания. Оно облизывало свою окровавленную руку тёмным языком и сыто щурилось, краем глаза присматривая за Броком. А потом перевернулось набок, лицом к нему. И только тогда Брок заметил, что в небольшой кожной складке внизу живота, асимметрично перетекающего в хвост, спрятан аккуратный, совершенно точно мужской орган и выводящее отверстие.

«Всё-таки мальчик», — подумал Брок и отвернулся. Посмотрел на старинные громоздкие часы, висящие в холле на стене. Стрелки неумолимо ползли к десяти.

— Ты зря снял с шеи, — он показал на пластыри и себе на кадык. — Это лекарство. Помогает. Иначе загноится, будет хуже.

Существо не отреагировало, только нервно качнуло хвостом. Но когда Брок протянул к нему руку, отчаянно зашипело и снова ушло под воду.

— Да ну и чёрт с тобой, — махнул Брок, вышел из ванной и выключил свет.

Ему был необходим душ — казалось, он провонял чешуёй и слизью насквозь.

Кое-как ополоснувшись горячей, а под конец — холодной водой, Брок рухнул в кровать лицом и проспал до утра, предварительно выбросив все мысли из головы. Ему снились сирены, какими он их представлял в древнегреческих мифах. Прекрасные. Ужасные. Не ведающие жалости.

*

Утро не принесло облегчения. Существо было живо. Смотрело всё так же дико, с опаской.

Из ванной

--">