Илья Колупалин - Эхо Погибших Империй

Однажды принц, любивший совершать смелые и удивительные поступки, заявил, что отправляется с дружественным визитом в Сиппур, чего не делал до него ни один представитель карагальской императорской семьи.

Деспотичный Лакхазеро сделал все, чтобы этот визит не состоялся, однако неугомонный Кламильфонт все же совершил задуманное. Он видел себя в будущем просвещенным, благодетельным монархом, поэтому желал, чтобы жители материка смотрели на него не как на поработителя, а как на друга и покровителя. Амгори сопровождал его в той роковой поездке и всякий раз, вспоминая о ней, сокрушался, что не смог уберечь своего воспитанника.

Все началось благоприятно: в Акфотте их приняли с почестями, сиппурийский король принял от Кламильфонта щедрые дары, после чего принц имел множество частных бесед с важными персонами королевского двора. И был среди сиппурийских придворных один философ и оратор по имени Сальпего, который особенно славился своим острыми умом и порою дерзкими речами. Некоторые подозревали его в колдовстве. Амгори впоследствии тысячекратно клял себя за то, что оставил своего мальчика в тот злополучный вечер наедине с ненавистным краснобаем. Вернувшись в выделенные ему покои, Кламильфонт заперся и не разговаривал ни с кем до самой их посадки на корабли обратно до Карагала.

«Я жил во лжи... — наконец, проронил принц, когда они сидели в корабельной каюте. — Мы ничем не правим... это все лишь обман, мираж. Они насмехаются над нами: пьют, пользуются женщинами, хохочут над похабными представлениями, а мы, напыщенные гордецы, сидим на своих скалах посреди моря и мним себя мировыми владыками! Ох, как же ошиблись наши доблестные предки...»

Когда же Амгори поинтересовался, в чем же именно была ошибка, Кламильфонт скорчил невыразимо злобную гримасу и прорычал: «Все их королевства следовало уничтожить!» И более не проронил ни слова до прибытия домой.

Посещение Сиппура навсегда изменило Кламильфонта: он сделался замкнут, раздражителен, молчалив. В нем угасла былая жажда знаний. Амгори так и не смог толком выведать у принца, что наговорил ему коварный Сальпего, и какими ядовитыми речами удалось помутить разум достойнейшего карагальского мужа.

Спустя какое-то время Кламильфонт удалился на остров Кабехтойси, где жил уединенно и никого не принимал. Время шло, и сердце бедного Амгори истосковалось по милому принцу, и он решил, рискуя впасть в немилость, во что бы то ни стало навестить его.

Прибыв на Кабехтойси, Амгори нашел убежище принца, в которое он смог проникнуть, прибегнув к угрозам и обману. И сердце преданного наставника заныло от негодования, когда он встретился в дверях с Зрахосом со Свотом – одним из членов Ордена Ментальных Воителей, от пагубного влияния которых Амгори должен был уберечь своего воспитанника.

Он застал Кламильфонта склонившимся над огромной чашей, читающего вполголоса какие-то невнятные напевы. Тот был явно не рад видеть бывшего наставника и после долгих увещеваний ответил ему раздраженно: «Теперь я познал, в чем есть истиная власть! Она не в копьях, не в могучих кораблях, не в сожженных дотла городах, не в изрубленных телах.... О нет!»

«А в чем же она?» — спросил готовый разрыдаться Амгори.

«Она вот здесь, она в головах», — ответил Кламильфонт, после чего расхохотался как безумец, и Амгори с отчаянной грустью понял, что продолжение разговора не имеет смысла.

Амгори разрывался между желанием рассказать императору про общение Кламильфонта с Зрахосом со Свотом и хрупкой надеждой отвратить одаренного принца от мрачного пути псионика, еще раз попытавшись самому поговорить с ним.

Но Амгори не успел ничего предпринять. По прибытии в Карамайнис его схватили слуги императора и бросили в темницу. Тяжко, уныло тянулись его дни в неволе. Амгори вскоре смирился с тем, что он проведет здесь остаток своей жизни, так как счел, что это и есть справедливое наказание за то, что он не уберег наследника престола от кволидиевой заразы.

Однако он не умер там. Кламильфонт все же вспомнил о друге и вызволил из заточения, однако сделано это было вопреки воле отца. Поэтому Амгори был отправлен за пределы Карагала, в город Баррот в Таамуне, где ему было выделено жилище, слуги и денежное довольствие. Сам же Кламильфонт оставил его, сказав на прощание: