(Anless) - Истории тёмного королевства (СИ)

========== 1. Румпельштильцхен, Зелена и Моргана ==========

— Обращу ее в зеленую обезьяну! Без хвоста! Или нет, слишком гуманно. Лучше напою зельем, которое вызывает понос! Нет, это уж совсем милосердно! Смешаю все ее зелья перед уроком, чтобы у нее ничего не вышло! Тогда Румпель ее выгонит! Ох, а если она нас всех взорвет? Нет, тоже не пойдет. Что же делать?

Зелена нервничала, ходила взад-вперед, заложив руки за спину, временами сильно кусая губы, почти что до крови. Изгрызла все ногти, и даже стыда по этому поводу не испытывала. Хотя у настоящей ведьмы руки должны быть — высший пилотаж. И Румпель за изгрызенные ногти по голове не погладит.

А, плевать. У Темного теперь новая любимица, разрази ее гром, напади на нее понос. И все-то у ведьмы Морганы получается, а уж какие она шары огненные делает — загляденье! Тьфу, гадость!

А еще у этой черноволосой черноглазой ведьмы грудь больше, зараза! И Румпель, как не подойдет поближе, все в эту пазуху смотрит, как в жерло только что извергнувшегося вулкана. Забацать, что ли, зелье, чтобы грудь до размера незрелых абрикос уменьшилась?

Пятую неделю коварная рыжая ведьма не ест, не спит, все планы по захвату в плен более удачливой (и более грудастой) соперницы строит. Уже голова трещит у Зелены и желудок от злости сводит, а все не получается придумать, чем же еще противной Моргане насолить. Ну ничего, утро вечера мудренее. Уж она то расстарается, уж она выдумает! Ну держись, ведьма Моргана!

Полная решимости, как солдат перед боем, Зелена идет на урок.

Моргана уже там, зажгла в ладони здоровенный огненный шар, улыбается. А негодник Румпель пристроился рядом и на выпяченную грудь пялится.

Все мужики — козлы. И все Темные мужики — тоже.

========== 2. Куинни Голдштейн и Северус Снейп ==========

Каждый год в Хогвартс приходят выскочки, которые, не пойми, за какие заслуги, занимают место преподавателя защиты от Темных искусств. Вопиющая несправедливость, однако же профессор Снейп, в какой-то мере, уже привык к ней. И обычно, когда перед началом нового учебного года на должность, для которой он был создан, назначали кого-нибудь извне, лишь злорадно мысленно желал удачи и наблюдал, как же именно преподаватель будет не справляться со своей работой.

Но в этом году Альбус, похоже, сошел с ума. Или вдруг начали проявляться признаки старческой болезни. Потому как — о, ужас! — преподавать защиту от Темных искусств пришло создание с ярким макияжем и на каблуках. Создание назвало себя «Квинни Голдштейн» и, улыбнувшись так, что он едва не ослеп, протянула руку для приветствия.

Северус нехотя ее пожал. О, если бы мысли умели кричать, если бы их было слышно, то вся школа услышала бы гневное: «Какой моветон! С такими же успехами на эту должность можно было Поттера посадить! И то, кажется, эффекта было бы больше». Но мысли, к счастью для всех вокруг, кричать не умели, а, значит, так и остались сокровенными тайнами.

Первые несколько недель после назначения мисс Голдштейн Северус не изменял своему спокойствию. Традиционно занял позицию наблюдателя. За каждым шагом смотрел и ждал, когда же это ангелоподобное создание, наконец, поймет, что защиту от темных искусств преподавать — не милое развлечение, а серьезная мужская работа.

Квинни, к его изумлению, реагировала на него совсем не так, как все вокруг. Нет, эта волшебница, как будто не от мира сего произошла, мило улыбалась ему по утрам в ответ на холодный кивок, готова была обсуждать книги, что сама частенько и предлагала, и — о, великий Мерлин! — даже с интересом наблюдала, как он работает в своем кабинете с зельями (правда, он ее ни разу не приглашал туда, но Квинни в приглашении, как видно не нуждалась — заходила сама, то чай приносила с конфетами, то вдруг просто пожелать хорошего дня).

«Она пытается со мной подружиться» — однажды решил Северус, чью неприступную крепость Квинни продолжала методично брать штурмом. «Но зачем? Шпионка Лорда Волдеморта? Воровка зелий? ПОДРУЖКА ПОТТЕРА???». Мысли бродили в голове нестройной чередой, догадки, одна другой хуже, преследовали его и даже спать по ночам не давали, так что, профессор боялся уснуть на занятиях. А мисс Голдштейн оставалась все такой же милой, дружелюбной и обходительной. И, да, Северус больше не мог отрицать — из нее

--">