Ян Анатольевич Бадевский - Око Юпитера

Собранность.

Леонид Гранский был олицетворением этого понятия.

— Ингвар Фальк, — ухмыльнулся собеседник. — Не любите ждать, да? Чувствуете силу Земли за плечами?

Плохо прикрытая насмешка.

Да, вы пока управляете колониальными владениями. Да, у вас есть мощный флот для подавления мятежей. Но ваши корабли летают на металлическом водороде. Поэтому ваше время уходит. Вот что хотел сказать генеральный директор «Акваториума». Хотя он, наверное, понимал, что всё гораздо сложнее. Колонии пока ещё нуждаются в общей координации действий, гарантиях стабильности и земных технологиях. А нувориши-геронтократы любят отдыхать на средиземноморских курортах. И хранить сбережения в швейцарских банках.

Впрочем, агент Фальк не собирался вступать в словесную пикировку.

Он пришёл с миром.

— Здравствуйте, директор, — сухо произнёс Фальк. — Прошу извинить меня за вторжение, но вопрос срочный. Полагаю, мы сможем достичь компромисса.

Гранский выпрямился. Он был на голову ниже агента и, казалось, целиком состоял из мышечных жгутов — тонких, но функциональных. Фальк успел выяснить, что директор не пользовался имплантами и приращениями, но регулярно обращался к биоскульпторам и проходил через омолаживающие процедуры. Поговаривали, что директор сделал слепок своего разума, который хранится в квантовой среде, не подключённой к сетевым портам.

— Я слушаю, — Гранский уже сидел за рабочим столом. Непроницаемая панорамная стена, перед которой стоял Фальк, изменилась. Теперь оттуда выпирал бок Юпитера, вписанный в космическое ничто. Прямо на агента таращилось Большое Красное Пятно. Вихрь, столетиями поглощавший мелкие ураганы, лениво перемешивал рыжие слои.

Фальк уселся в кресло напротив.

— Меня уполномочили вести расследование, — начал он, — затрагивающее проблему... седьмой станции.

— До вас дошло, — вздохнул Гранский.

— Конечно, дошло. Одна из шестидесяти водородных станций отказывается продолжать поставки по религиозным соображениям. У них тут... как бы это лучше выразиться... некий культ. Поклонение Юпитеру, если я правильно понял. Попахивает греческой мифологией.

Директор покачал головой:

— Мифология тут ни при чём. А Юпитер — римский аналог Зевса.

— Вам виднее, — пожал плечами Фальк. — Я успел лишь частично ознакомиться с материалами. Меня отправили на задание прямо с Титана.

— Это ваше тело? — внезапно поинтересовался директор.

Фальк в упор посмотрел на собеседника.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, вы же фрик, — ухмыльнулся Гранский. — Не обязательно было прибывать в Арктиду лично.

Здорово, подумал агент Фальк. Ты сейчас сидишь за этим столом, ведёшь со мной разговор и параллельно висишь на внутренних каналах службы безопасности. И эти ребята роют на меня досье. Нагло, ничего не стесняясь. Уважение к ДБЗ сходит на нет.

Казалось, собеседник прочёл его мысли.

— Бросьте, Ингвар, — Гранский умиротворённо откинулся в кресле. — Мы не ломаем секретные досье. Сведения о ваших модификациях лежат в открытом доступе.

Тоже верно.

Фриками называли фрилансеров-киберпатов, способных покидать своё тело и путешествовать по межпланетному виртуальному пространству через ретрансляторы. Чтобы выполнять задачи более эффективно, фрики вселялись в биороботов, мало чем отличавшихся от людей. Этих роботов, не имевших сознания, агенты ДБЗ пренебрежительно называли заготовками. Конечно же, существовали тайные квартиры, гостиничные номера и «офисы» на разных планетах и орбитальных станциях — там и хранились заготовки. Эти точки доступа всегда были подрублены к Сети. Фрик мог прыгнуть с Япета на Меркурий, превратившись в набор символов, зашифрованный сложнейшей кодировкой. Такой бросок занял бы несколько часов. Совершая постоянные перемещения, отвыкаешь от кораблей...

Не в этот раз.

Гранский внимательно следил за лицом агента.

— Нет?

Ингвар сосредоточился. У него возникло чувство общения с акулой. Словно мегалодон прорвался через силовые поля и принял облик старика с молодым лицом.