(roberre) - Не забудь меня (ЛП)

========== Часть 1. Глава 1 ==========

Часть 1. Чистый лист и карие глаза.

Глава 1

Она слышит голос доктора Вейла - “Белль?” - и почти забывает ответить.

(Белль ничего для нее не значит. Белль - это звонкая, звенящая вещица, но не личность. Не она.)

- Можно поговорить с вами? - спрашивает он.

Она прикусывает губу и натягивает на себя тонкое одеяло, вытирая ладони о мягкую ткань. Подняв глаза, она понимает, что не может встретиться с ним взглядом. Пытаясь заговорить, понимает, что не может сделать этого. Поэтому она просто кивает и пристально смотрит на белизну его халата.

Его голос мягок и тих, и она не уверена, жалеет ли он ее или пытается успокоить (именно сейчас она согласна и на то, и на другое, слишком много криков слышала она за последнее время). Он делает шаг вперед. Но всего один, потому что ее руки судорожно сжимают одеяло, ее губы плотно смыкаются, а он наблюдательный человек.

- Белль, - ( это имя звучит словно колокольчик, привязанный к санкам или повешенный на шею овцы), - я хотел сообщить вам кое-что. Вы не должны никого видеть, если не хотите этого. Просто поправляйтесь. Все счета оплачены, вы можете оставаться здесь столько, сколько угодно.

Она хочет уйти. Она хочет уйти отсюда как можно дальше, но ведь ничего другого, кроме этого места, она не знает (хотя здесь намного светлее и теплее, чем в той темной, пустой пещере, где она жила так долго) и только тут она может быть в безопасности. В конце концов, она уже выходила наружу, и в нее выстрелили. Человека сбила машина, а она, кажется, потеряла память, и наверное, она сама во всем виновата. Она вышла наружу, и наступил хаос.

- Хорошо, - говорит она.

- Решать вам, но… - она напрягается, ощущая в его словах грядущую опасность.

Повисает пауза.

- Но мистер Голд просил о встрече с вами.

Страх, и гнев, и смятение пронизывают ее словно электрическим током. Она вскидывает глаза на доктора Вейла и качает головой.

- Нет, я не… - она почти вздрагивает. - Я не хочу, чтобы он приходил.

- Вы уверены?

Она кивает, и волосы (длинные, и темные, и мягко вьющиеся, спутанные и грязные) падают ей на лицо.

- Пусть он уйдет.

Вэйл кивает.

- Хорошо,- говорит он.

Он сжимает губы, и задумчиво сдвигает брови, и он двигается к выходу. Возле двери он останавливается и оборачивается.

- Могу я предложить вам кое-что?

Это странный вопрос.

В ее прошлом, том, которое она помнит (а это, приблизительно, семьдесят два часа) были приказы. Повеления. Инструкции. Ей насильно вливали информацию о ее прошлом, ей насильно вливали успокоительное, до тех пор, пока стены не начали смыкаться над ней, и она не начинала кричать. Ей насильно скармливали сахариновые улыбки и уверения, что “все будет хорошо” и “вам просто нужно время” (а еще ее целовали, и ее просили взглянуть на разбитую чашку). И никто, никто не предложил ей право выбирать - до сих пор.

- Хорошо,- говорит она.

- Могу я присесть?

Она колеблется. Но он добрый человек, и он предложил ей право выбора.

- Хорошо.

Он подтягивает к ее постели пластиковый и усаживается, старательно соблюдая дистанцию между ними, чтобы ей было спокойнее. Она ощущает себя уязвимой. Незащищенной. Замызганной, словно заброшенная кукла. Но он не смотрит ни на ее халат, ни на ее спутанные волосы. Он просто слегка улыбается, и складывает руки на коленях, и говорит:

- Я знаю, что вы этого не хотите, но в конце концов вам придется с ним столкнуться. И я пытаюсь сказать вам, что это будет легче сделать здесь, чем там.

Здесь, где так безопасно, и стоит закричать, как сразу же в палату ворвется толпа врачей и оттолкнет его от нее. И еще здесь нет толп, и пистолетов, и машин, и огненных шаров на ладонях. (И ее место здесь).

Она несколько минут изучает лицо Вейла, а он старательно сохраняет то же выражение. Нейтральное. Достаточно мягкое для того,чтобы не напугать ее.

- Вы знаете его?

- Мы как-то работали вместе.

- Он опасен?

- Иногда, - он чуть улыбается. Чуть хмурится. - Но не для вас.

Она переводит взгляд с Вейла на дверь, вспоминая

--">