Зина Парижева - Недетские игры

Одним осенним вечером, когда дождь усиленно ударял по асфальту, делая его влажным и скользким, в тёплой и уютной комнате, не обращая внимания на погоду, стоящую за окном, спокойно расположились на роскошном диване малахитового цвета молодые мужчина и женщина. Парочка размеренно играла в карты; вероятно, в «Дурака».

- Ты проиграл. – улыбнулась женщина. На вид ей было лет двадцать пять. Короткие и волнистые волосы тиофосового¹ цвета красиво обрамляли её жемчужное лицо.

- Да… - ответил мужчина, задумавшись. Ему нельзя было дать больше двадцати семи.

- Ну так что, Виктус²? – продолжала улыбаться женщина.

- Абатта³,.. – хотел он, видимо, что-то ответить, но вместо этого лишь вздохнул. Он проиграл уже четвёртую игру подряд и успел привыкнуть к неудачам.

Виктус снял рубашку, тем самым обнажив свой стройный торс. Абатта сделала вид, что это не вызвало у неё чувств. Сама она сидела без одной серёжки и туфель. На Виктусе же оставались только брюки и, соответственно, то, что под ними.

- Сдавай. – промолвила, подождав, Абатта, скрывая своё любование собеседником.

Началась новая партия, а вместе с тем – неприятности женщины. Виктус стал наконец побеждать, чему очень обрадовался, но продолжал думать об эфемерности этой победы. Внешне он казался спокойным и «побеждённым», но внутренне в нём кипела истинная злоба. Как такой далеко не глупый мужчина может проигрывать девчонке? А она ещё и улыбается… И всё же победа в новой партии внесла в Виктуса уверенность.

Абатта ко всему относилась несерьёзно. Карточные игры не были исключением. Но проигрыш возмутил её, ведь череда побед до этого так нагрела её самолюбие, что Абатта больше не верила в возможные неудачи. Она чувствовала себя королевой, и это ослепило её.

- Твоя очередь. – улыбнулся на этот раз Виктус.

Но Абатта не торопилась раздеваться.

Под конец молодая женщина всё же сняла серёжка с правой мочки и с недовольным видом положила её на журнальный столик.

- Дурак! – не выдержала она.

- По-моему, в этот раз ты дура. – вновь улыбнулся мужчина.

Абатта отвернулась, ожидая следующей игры, совершенно забыв правила.

- Сдавай. – сказал Виктус, высматривая за волосами лицо знакомой.

Женщина повернулась, и мужчины наконец увидел то, что и хотел увидеть: стыд и негодование.

***

И вот. Очередная партия была кончена. На этот раз Абатта, покрывшись лёгким румянцем, спустила чёрные колготки, продемонстрировав товарищу свои белоснежные ножки, чему Виктус был вполне рад, хоть и не показывал виду, оставаясь строгим и холодным.

Прошло восемь лет с того момента, как Абатта и Виктус впервые заговорили друг с другом. Это было ещё во времена их совместного обучения школы. А ведь Абатте всего лишь и стоило заговорить с мальчиком, который два года учился с ней в одном классе. И, по началу робея, девочка нашла общий язык с давно не новеньким учеником, показавшимся ей привлекательным. Они были ровесниками, но, несмотря на это, Виктус всегда выглядел немного старше. Закадычными друзьями назвать парочку было нельзя, а вот хорошими приятелями – вполне. Но время летит, и два школьника теперь превратились во взрослых мужчину и женщину.

- Красивые ноги. – проговорил Виктус, чем премного удивил Абатту; мужчина всегда критиковал и никогда не говорил ничего лестного.

- Спасибо. – оставалось ответить прелестнице.

Снова игра, и снова Абатте пришлось сдавать карты.

Теперь Абатта не знала: что же снять. На женщине оставались тёмно-коричневая юбка, а также бромадиолоновая⁴ блузка. Наконец, красавица выбрала меркаптофосовую⁵ юбку. Сложившаяся ситуация перестала казаться забавной, как это было изначально. Теперь скромная женщина сгорала от стыда и из-за положения полуобнажённой женщины, усугубляющегося каждую четверть часа (а для кого-то улучшающегося), и из-за собственной глупости, в равной степени продемонстрированных давнему знакомому. Таким образом, Абатта сидела, время от времени беспокойно поправляя блузку, чтобы та хотя бы частично скрывала трусы хадроничевого⁶ цвета. Это зрелище изрядно смешило Виктуса.

…Но последующий проигрыш Абатта стерпеть не могла.

- Всё. Повеселились, и хватит. Я пойду домой. –