(Lady Morogenko) - Слабость

Патрулируя стену, Трис будто впитала в себя атмосферу, которая там царит. От неё пахнет полем, свежескошенной травой и пряностями.

Питер блаженно прикрывает глаза, думая о том, что мог бы стоять вот так целую вечность. Смотреть на её лицо и подмечать каждую деталь: небольшую россыпь веснушек на щеках, настолько мелких, что разглядеть их можно только с близкого расстояния; горбинку носа, идеально ровный лоб, к которому хочется прижаться, пухлые губы, заставляющие демонов Хэйеса метаться по стенкам его смрадной души.

— Поцелуй меня, — вдруг говорит парень, до конца не осознавая, о чём просит. Брови Трис взлетают вверх, а рот приоткрывается в немом удивлении. Она смотрит на него, полностью обескураженная просьбой. Или приказом?

— Нет, — твёрдо отвечает Беатрис, которая пока не совсем поняла правил игры, начатой Питером. Тот лишь качает головой, издав негромкий смешок.

— Ты такая забавная, Убогая. Твоя наивность и тупость даже начинают мне нравиться, — усмехается Бесстрашный, однако в следующее мгновение его лицо вновь становится серьёзным. — Поцелуй меня, и я сохраню тебе жизнь.

— Пошёл к чёрту, — Прайор всё так же удивленно смотрит на парня, думая о том, что он полный кретин, раз ожидал от неё другого ответа.

А терпение Питера на пределе. Кулак с силой впечатывается в стену всего в паре сантиметрах от лица Прайор. Девушка застывает, прикрыв глаза и вслушиваясь в тяжелое рваное дыхание парня. Тот в свою очередь пытается успокоиться, чтобы не убить девчонку прямо сейчас. Дикое желание затопляет его разум. Хэйес хочет отбросить этот грёбанный нож и вцепиться в горло Трис собственными руками. Душить её, душить, разрывать пальцами мягкую плоть, наслаждаться кровью, льющейся ручьём. Затем швырнуть Убогую на землю и начать пинать с такой силой, чтобы вытрясти из неё весь дух. Чтобы она умирала у него на глазах, умоляя, прося о милости. А он не сжалится. Он будет продолжать долбить ботинком в её живот, наслаждаясь булькающими звуками, исходящими из желанного рта. Желанного…

Это лишь больные неконтролируемые фантазии, которые разрывают голову, заполняя собой всё естество парня. Во всём виноват гнев, да — именно он. А ещё гордыня Прайор и её нежелание слушаться.

Чего хочет Питер на самом деле? Пожалуй, он не в состоянии ответить на этот вопрос. Хэйес уже два года блуждает в потёмках, пытаясь найти разумное объяснение эмоциям, которые накрывают его, стоит в поле зрения появиться Стифф. Она его бесит, с самой первой секунды их знакомства. С того момента, как прыгнула в чёртову яму. Первый прыгун Трис — а на деле же первый человек в личном списке смертников Питера Хэйеса. Он её терпеть не может. Когда парень смотрит на неё в общем зале, а она громко смеётся, Питеру хочется подойди и со всей дури врезать ей по лицу. Чтобы искры посыпались из её нереально красивых глаз. Чтобы на скуле появился отпечаток его ладони. Чтобы голова запрокинулась назад от удара, а шейные позвонки захрустели.

Питер вот уже ровно двадцать четыре месяца проклинает Трис за то, что она посмела вторгнуться в его личное пространство. Ему всегда было плевать на всех. Он был грёбанным мудаком, который срать хотел на херову тучу вещей. На окружающих людей в том числе. А она просто взяла и сломала систему. Вот так неожиданно заставила испытывать бывшего Искреннего такие эмоции, которые по сей день медленно, но верно сводили его с ума.

Ненависть. Жгучее первобытное чувство, ставшее незаменимым спутником. Питер привык к нему. Уже привык. Хотя раньше всячески убеждал себя, что ему абсолютно похер на эту выскочку-альтруистку. Он не желал признавать свою слабость, внушая себе, что ничего не чувствует к пай-девочке. А на деле всё оказалось дерьмом. Полной задницей, провалом, крахом.

Питер Хэйес никогда не был хорошим человек. Говорят, что плохими не рождаются, а становятся. Но это не про него. Он родился таким. Жестоким и одержимым жаждой причинять людям боль, сначала словесно, а затем и физически. Но он делал это ради забавы. Как говорили раньше, по приколу. Тупо ради развлечения.

А потом это стало наркотиком. Он перестал замечать окружающих людей, даже не думая о том, чтобы как-то их задеть или обидеть. Весь его мир сошёлся на этой охуительно-невыносимо-красивой девчонке, тощей, как доска, с зализанными волосами,

--">