Светлана Гольшанская - Соколиный клич

Светлана Гольшанская Соколиный клич

В темнице было затхло и сыро. В гнилой соломе копошились, едва слышно попискивая, мыши. Кым висел на цепях, прикованный к стене. Из одежды — только набедренная повязка. Холодный камень впивался в израненную спину. Низкий потолок нависал удушливой тучей, мощные стены сдавливали со всех сторон. Ни оконца, только глухая дубовая дверь, закрытая на огромный железный замок снаружи.

Кым понимал, к чему такие меры. Чтобы отделить его от неба, не позволить восполнить резерв до казни, чтобы он не смог обернуться соколом и спастись, как в прошлый раз… в прошлый раз!

Надо же, опасный преступник, главарь бунтовщиков. А ведь тогда, пять лет назад его даже в поход брать не хотели, мол, шепчущий лошадям слабак, чей дар с трудом дотягивает до третьего уровня. Ни оружия в руках держать, ни даже кулаками махать нескладный мальчишка из семьи коневодов не умел. Только заступничество отца помогло уговорить холодного и неприступного маршала Веломри, который тогда казался недосягаемой мечтой о героизме и самоотверженности.

А теперь… теперь он превратился в жуткое чудовище. Архимагистр Лучезарных в голубых плащах, Белый палач. Скольких он убил собственноручно? Скольких замучил в этих сырых казематах? Скольких приговорил к позорному повешенью? А вот быть сожжённым на костре — большая честь, как признание заслуг, доблести даже… в борьбе с предателями-демонопоклонниками… Такими, как он! Как Белый палач!

Кым дёрнулся, чувствуя, как изнутри поднималась волна жгучей ярости. Судорога скрутила желающее обратиться тело. На мгновение показалось, что получится, как тогда, в первый раз, когда непереносимая боль и отчаяние позволили ему подняться над собой и даже над миром в образе неуловимого сокола. Но не сейчас. Палач никогда не совершал тех же ошибок дважды.

Истощённое пытками тело расслабилось, с новой силой засаднили раны, бешеным ритмом запульсировало сломанное плечо, ещё свежие ожоги опекло, словно к ним снова и снова прикладывали раскалённую кочергу. Кым едва не задохнулся от боли.

Ярость отступила вместе с белесым дурманным маревом. Кым снова обвис на цепях без сил и свесил голову набок. Нет, даже сейчас, приговорённый к почётной казни на костре на главной площади Стольного, он ни о чём не жалел. Ни о неудавшемся походе с маршалом Веломри, ни о том, что Кым натворил после.

Если посудить отстранившись, он ведь виноват в смертях товарищей-бунтовщиков и простых мирных зареченцев не меньше, чем Палач, который велел сжечь родной край в отместку за восстание в самую знойную пору засушливого степного лета. Виноват не меньше, чем обещавшая помощь компания Норн, которая в последний момент струсила и отвела свои силы от зареченской границы.

А сколько теперь соотечественников, тех, кому посчастливилось спастись от пожара, умрёт от голода и холода в студёную зимнюю пору? Живы ли ещё родители? Жив ли его сын и наследник, его маленькая гордость, надежда на то, что у их разорённого, потерявшего опору, перевёрнутого с ног на голову мира ещё есть шанс выстоять.

Кым посмотрел в другую сторону, где за стенами из чёрного камня томилась его жена. Милая Майя, любящая, по-настоящему смелая и преданная. Немного жаль, что он так и не смог полюбить её даже вполовину так же сильно, как она его.

Кым измождённо смыкал веки, и перед глазами снова как живые вставали воспоминания.

В детстве он пас лошадей на заливных лугах у берегов могучей речки Плавны и мечтал стать благородным рыцарем-Сумеречником, защищать людей от демонов. Под звуки пастушьей свирели распевал баллады о безземельном рыцаре Микаше из Заречья, который стал героем тысячи битв, покорил сердце принцессы и получил звание маршала. Доказал, что люди из низов тоже могут, могут, если будут стараться достаточно сильно. Их оценят, не за знатность рода и большие кошельки, а за заслуги, за доблесть, за истинное благородство, что не купишь ни за какие деньги.

Кым мечтал так же, Микаш Веломри был его кумиром, примером для подражания. Только все обернулось прахом, когда кумир сам превратился в чудовище.

Этот первый и единственный поход, в который Кыма взяли благодаря отцу, многому его научил, словно впервые открыл глаза и уши, вырвав из плена сладких детских грёз о подвигах и славе. А больше всего его научила встреча с ней — белоземской принцессой, пророчицей Безликого, невыносимо --">