Степан Витальевич Кирнос - Сквозь инферно: За инфинумом забвения (СИ)

Степан Кирнос Сквозь инферно: За инфинумом забвения

Мы всё актёры, мир это театр, а наш сценарий написан архитектором судьбы.

Последние слова неизвестного имперского актёра, казненного за ересь.

Мир это большая сцена, поделённая на три части. Первая это непосредственно сцена, на которой происходят все явные события. Вторая это кулисы, где за ширмой от нас скрыты все махинации и приготовления. Вторая часть является площадкой, где предопределяется то, что будет на сцене. Но есть ещё третья. О ней мало кто знает, порой даже актёры о ней не ведают. В этой части складывается всё то, что так не понравилось хозяевам. Старые и очень интересные вещи хранятся в этой части, способные изменить само мироощущение. И имя этой третей части, куда хозяева положения отправляют всё то, что им не угодно — забвение.

Изречение неизвестного странника.

Время и место каждого Подвига определяется Судьбой. Но если не придёт Герой, не будет и Подвига.

Цурин Арктус.

Предисловие

Завывал холодный, промораживающий до костей ледяной северный ветер. Небосвод укутался грузными серыми облаками, полностью накрывшие небеса, не оставив не единому солнечному лучу шанс пробиться. С неба, крупными хлопьями, как из рога самого Шора, беспрестанно сыпался снег, заметавший все улицы Йолкурфика, чьи строения были выполнены в привычном атморском северном каменном стиле.

Его порты, с монументальными каменными верфями в которых стояло множество кораблей, готовившихся отправиться в Скайрим, на славное заселение нового материка, нагружались товарами и переселенцами в ту снежную землю, находившеюся под управлением славного и великого народа снежных эльфов. Несколько десятков высоких, преимущественно светловолосых, крупных, голубоглазых и высоких людей работали в порту несколько часов подряд, чтобы обслужить корабли.

Порт этого города был забит в основном овощами и фруктами, которые везли из Скайрима, ибо на самом континенте стало так холодно, что едва ли и трава сможет пробиться через поледеневшую землю.

Город был великолепен, и пребывал на пике своего расцвета, несмотря на то, что континент постепенно умирал, и по нему уже бежала костлявая и хладная рука смерти, постепенно сковывая Атмору льдом. Да, в этот край постепенно приходило ледяное дыхание самого севера и заковывало его в панцирь из вечного и крепкого льда.

Но, несмотря на медленно приближающуюся смерть целого континента, город не унывал и его жители всё продолжали работать на благо своей великой родины.

Прекрасные каменные здания, наверняка некогда вырезанные из самих скал, гордо возвышались перед морем Призраков, гордо принимая на себя его безжалостные ледяные ветра. Но этот город был стоичен и суров, как и жители его населяющие.

И среди всех живущих, как и в этом городе, так и во всей Атморе выделялся славный, могучий и грозный воин, что будет некогда вершить саму историю, имя которому — Исграмор.

Сейчас он с одного из горных утёсов наблюдал за великолепным городом людской славы и за его бурной жизнью, которая кипела и не думала униматься.

Его грудь укрывала толстая пластина металла, выполненная в форме грудной клетки, одновременно служившая и доспехом. Ноги покрывали стандартные меховые с железной пластиной впереди, сапоги, которые обычно носили норды того времени.

Большая часть тела — ноги, подтянутый живот, руки и голова были открыты и предоставлены на милость жестокому ледяному ветру. Но если бы суровый герой не любил атморский хлад, то не был бы великим вождём собственного народа.

Его бороду и длинные светлые волосы неистово трепетал лихой, обжигающий северным холодом ветер. Однако суровый и стойкий атморец словно, насмехался над буйной северной стихией и стаял, даже не подавая признаков того, что в его кожу вгрызется ледяной ветер севера.

Исграмор, своим чутким слухом, уловил звук приближающихся шагов — как мех и кожа на сапогах хрустят под северным горным камнем.

— Лорд, Исграмор, вас было трудно найти. — Сквозь песни завываний ветра, издалека молвил подходящий человек.

— Что ты хотел? — Грубо кинул вопрос суровый воитель.

— Вы обдумали, ту находку?

— Всю ночь глаз не смыкал. — Уже более спокойно ответил Исграмор.

— И что --">