Валерий Сабитов - Четвертое поколение

принципам воссозданной, эллинской, архитектурной бионики. Принц, лишь мельком пробежав по фигурам Геракла и Афродиты, внимательно осматривал колонны, несущие на себе тысячетонный фронтон Храма Земли. Его чрезвычайно экзотичного спутника успели увести служители, и юный принц мог бы вести себя более непринужденно, не дедушка ведь. Или не кровь течет в его жилах, а кисель мороженный? Со стороны Алкида колонны изображают мужские ноги от ступней до бедра, со стороны Астарты - женские. Каждый житель Земли знает, что образцом для колонн послужили ноги победителей и призеров Первых истинно планетарных Олимпийских игр. И знает их имена, горящие огнем вечности на алтарной стене Храма. Когда это было? Теперь и мое имя среди них... И что я потерял в ряду символов?

   Всезнающая Светлана на правах хозяйки бала оживленно и по-взрослому рассказывает принцу легенду о древнегреческих строителях несуществующего в реалиях храма Аполлона. Она цитирует по памяти какой-то неизвестный мне источник; надеюсь, таким засушенным языком собственные мысли она не будет выражать. Иначе быть ей единственной почетной девственницей в своем поколении. Что, по-моему, не так противно, как служение Афродите в ее храме.

   - ...они задумали соорудить такую колоннаду, чтобы каждая колонна и оставалась стройной, и надежно держала свою часть тяжести. Каким может быть наименьший диаметр колонны, они не знали. Законы прочности пришли много веков спустя. И вспомнили о ногах. Измерили след ступни в отношении к росту человека. Получилось, что опорное основание должно составлять одну шестую высоты - это отношение и было положено в основу при изготовлении колонны храма...

   Я слушал с полуулыбкой и думал о том, как избежать обряда, восстановленного вместе с принципами греческой архитектуры. Строители храма Аполлона наверняка и ради него старались. Победившие в мировых единоборствах и награждаемые почетным гражданством получают право на ночь со жрицей Афродиты рядом со статуей Геракла, под камнем, на который древнему герою никогда не присесть. Надоест ему как-нибудь терпеть разгул страстей под ногами! И грохнет палицей по своим да чужим причиндалам. К чему мне бессмысленный риск? Объединяя в соитии мужскую и женскую стороны храмового комплекса и всего мира людей, ночь любви ставит точку, делает выдающегося гражданина истинным победителем. Как же быть? Я и сейчас не знаю, как обставить свой отказ от ритуала. Ведь право сделалось обязанностью. Не желаю я совокупления со жрицей, кстати, хорошо знакомой ­­­­­­по годам, проведенным вместе в Детском центре. Не представляю я себя в постели ни с одной женщиной, кроме Элиссы. Да, не поймут меня яростные приверженцы любовного либерализма, приклеят ярлык гордеца и борца против свободы самовыражения! Но, впрочем, какое мне дело до их оценок? А Светлана каким-то образом смогла переключить внимание принца с именных олимпийских лодыжек на Афродиту и рассказывала о значении атрибутов эталона женской красоты - цветках розы и мака, веточке мирта, яблоке, о волшебном поясе, таящем секрет женского обаяния и тайну гарантий любовных побед.

   - ... а ее жрицы, - Светлана хитренько прищурилась и, подняв кудрявую головку, заглянула в лицо принцу, - отдаются за плату не первым призерам за подарки в ее половине Храма. Ты, конечно, будешь таким в следующем году. Но не первым. Илларион вот смог бы. А какой подарок ты приготовишь? А постель у жриц такая роскошная!

   Принц явно не знал, что отвечать, смутился и сделал вид, что не все понял из объяснений юной искусительницы, которая живую гетеру и в глаза не видела. А я окончательно решил, что Светику катастрофически не хватает мужского, отцовского влияния. О, времена, о нравы... Столетия текут, а они никак не желают меняться. Или я действительно ничего не понимаю в любви. И наивный довод, что в природе, во время гона, самец ищет единственную самку, себе же подобного игнорирует, устарел и смешон. И полигамия может быть не только призванием, но и работой. Гражданским долгом.

   Всюду горят разномерные экраны Хромотрона: каждый из входящих видит себя многократно умноженным, словно его мгновенно тиражировали через тайные аппараты клонирования. Толпа кругом нас восторженно ревет. Парадные ворота Храма приветствуют меня набором сменяющихся картинок, воспроизводящих художественно, а частью документально, наиболее значимые

--">