Анаэль Кроу - Пьеса для расстроенного пианино (СИ)

Annotation

1940 год. Немецкие войска оккупировали часть территории Франции. Тысячи французов насильно угнаны в концентрационные лагеря смерти. Девятнадцатилетняя Рене оказывается в поезде, направляющимся в маленький польский городок Освенцим, где, по слухам, совершаются преступления против самой человечности. Рассказ основан на исторических фактах. В нём широко использованы цитаты из писем немецких солдат с фронта, воспоминаний жертв Аушвица (нем. название Освенцима) и героев-освободителей. Дабы отделить жестокую правду от художественного вымысла, слова реальных людей выделены курсивом.

Кроу Анаэль

Кроу Анаэль

Пьеса для расстроенного пианино

Пьеса для расстроенного пианино

Мне ненавистны произведения, которые являются чистой выдумкой...

(Джордж Гордон Байрон )

Такси остановилось на улице Тиммерманс напротив дома номер 5. Из него выпорхнула юная девушка, ещё подросток, и, опередив водителя, широко распахнула заднюю дверцу автомобиля. Опёршись на услужливо подставленную руку, из него с трудом выбралась старуха и шаркающей походкой решительно направилась к двери многоквартирного дома. У самого входа она, тем не менее, остановилась, и, пошарив в кармане белого летнего пиджака, извлекла из него аккуратно сложенный лист бумаги с выведенными на нём несколькими строчками. В последний раз сверившись с написанным, она сунула бумажку обратно в карман и набрала несколько цифр на переговорном устройстве.

- Слушаю? - донёсся из динамика женский голос.

- Могу я говорить с мадам Леду? - произнесла старуха.

- Это я. Кто спрашивает?

- Меня зовут Рене Гальен. Мы договаривались с вами о встрече.

- Ах да, конечно, мадам Гальен. Будьте добры, потяните за ручку сильнее, дверь слегка заедает.

Дверь открылась, и обе женщины вошли внутрь.

- Простите за неудобства, здесь нет лифта, - оправдывалась мадам Леду, несколько обескураженная возрастом старшей из посетительниц. В одной руке она держала бутылочку с молочной смесью, а на другой - годовалого младенца. - Я думала, вы приедете одна, - мадам Леду покосилась в сторону молодой сопровождающей - темноволосой девушки в рваных джинсах, на шее которой весело подмигивали разноцветными огоньками огромные наушники.

- Моя внучка Софи, - поспешно представила юную особу мадам Гальен. - Если вы не против, она поприсутствует при нашем разговоре. Видите ли, в моём возрасте такого рода путешествия даются с трудом, и Софи любезно согласилась сопроводить меня. Ну, - она повернула добродушно улыбающееся лицо к сидящему на руках матери ребёнку, - а это, должно быть, малыш Этьенн?

- Так и есть, - со смешанным чувством приятного смущения и неловкости сообщила женщина. - Прошу вас, располагайтесь в гостиной. Я подам чай.

Оставив маленького Этьенна в манеже, мадам Леду скрылась на кухне.

- Ба? Это тот самый дом? - нетерпеливо зашептала Софи на ухо старухе.

- Будем надеяться. В любом случае начать придётся издалека. Все доказательства здесь, в этих стенах, - произнесла старуха, садясь в кресло. - И когда правда выплывет наружу, её нельзя будет игнорировать.

- А если нет? Если ты ошиблась?

- Слова не причинят вреда. Возможно, они даже вызовут любопытство.

- Но мы ведь здесь не за этим? Да, ба?

- Нет, конечно. Но если итогом этой беседы станет только любопытство, я ничего не буду иметь против.

Мадам Леду вернулась с подносом, на котором стоял маленький заварочный чайничек и три чашки.

- Помниться, вы писали, что хотели поговорить о моей бабушке, - произнесла она, усаживаясь напротив. - Честно говоря, даже не знаю, смогу ли вам помочь... Бабушка умерла полгода назад. Мы не были с нею близки. Последние несколько лет она практически не выходила из дома. Держала дюжину кошек, которых впоследствии с трудом удалось пристроить в приют. Нескольких самых старых мы с мужем оставили себе...,

--">