(Мадам Марципан) - Половинка с характером (СИ)

практически незнакомому человеку.

Джун терпеливо молчал, пока они отвозили Ана к его особняку и затем, по дороге домой. Уши у главы семейства Бён были везде, а потому омеги хранили молчание, вплоть до тех пор, пока не оказались у себя дома, за закрытыми дверьми спальни Бекхёна. Только здесь папа обнял своего широко улыбнувшегося мальчика, усаживаясь с ним на широкую кровать с балдахином.

— Я безумно рад за тебя, Бекки. Это чудесно, что ты смог встретить свою истинную пару.

— Вот только отец точно будет против этого.

— Мы постараемся что-нибудь придумать. Но ты хоть успел у него побольше узнать о нем?

Бек отрицательно покачал головой.

— Нет. Он только сказал, что у меня скоро течка.

— Вот как. Кажется, наш семейный врач говорил о подобном. Странно, что твой отец запланировал на ближайшее время нам поездку на Филиппины.

— Пап…

— Да, милый.

— Чанёль сказал, что я не буду счастлив с Чжэхёном.

— Ну, если говорить откровенно, мне Ан тоже не нравится. Хотя может твой Чанёль просто очень ревнивый.

— Он не мой!

— Что же ты тогда так краснеешь, а?

Засмеявшись, Джун приобнял сына, потрепав его по плечу. Улыбнувшись, Бекхён прикрыл глаза, возвращая в памяти образ истинного.

*

Чанёль звонит точно в девять, будто сидит у телефона с секундомером. Вернувшийся после ужина омега, забравшись в кровать, поспешно отвечает на звонок, чтобы шум телефона не привлек лишнего внимания.

Бён впервые проводит столько времени, разговаривая с кем-то по телефону, болтая, кажется, обо всем на свете за раз. Привыкший к четкому распорядку Бек в итоге засыпает с телефоном в обнимку. Чанёль начинает беспокоиться, что ему не отвечают, но слыша тихое сопение, понимает, что омега просто заснул. Улыбаясь, Пак шепчет: «Сладких снов, Бекхён-а!», после этого отключая связь. Как бы ему не хотелось без конца слушать дыхание спящей пары, потратить на это деньги, лишившись возможности поговорить потом, не хотелось.

На протяжении нескольких дней это становится почти традицией болтать до тех пор, пока Бён не засыпает. Чанёль к позднему бодрствованию привычен, а вот Бекхён часто засыпает раньше.

Омега привыкает к каждодневным звонкам настолько, что когда в привычное время телефон молчит, он не на шутку пугается, но терпеливо ждет. Минутная стрелка ползет по кругу, отсчитывая десять, двадцать, тридцать минут.

В уме Бекхён уже нарисовал с десяток картин одну страшнее другой. С Чанёлем что-то случилось? Паку надоело их общение? На самом деле он не нравится альфе?

Когда возле балкона в его комнате слышится странный шорох, Бекхён подскакивает на месте. Его нервы и без того натянуты как струна, а здесь ещё и не пойми кто внезапно стучится в окно.

Бён растерянно глядит на стоявшего по другую сторону стекла Пака, а после подрывается с места, распахивая балконную дверь и, затянув истинного в комнату, сердито шипит:

— Ты с ума сошел? А если бы тебя кто-то увидел?

— Я соскучился. И я готовился. Специально пробирался через кусты. Ты же сам рассказывал, где находится твоя комната, вот я и…

— Сумасшедший. Ты точно сумасшедший! А что с твоим запахом?

— Выпил пару таблеток для подавления запаха. Специально попросил в аптеке. Но может, хватит ругаться? Я, правда, скучал.

Бекхён для порядку ещё хмурится, хотя сам уже во всю с жадностью рассматривает Чанёля, а после тянет его к кровати, усаживая на край.

— Если отец тебя здесь увидит, он прикончит нас обоих!

— Тогда я… — наклонившись, Пак заглядывает вниз, — спрячусь под кровать. Место вроде есть.

— Точно ненормальный!

Усмехнувшись, Чанёль берет лицо Бекхёна в свои руки, соприкасаясь лбами.

— Но тебе ведь нравится?

Бён поджимает губы и молчит, глядя глаза в глаза истинному. Это срабатывает как гипноз, и они одновременно тянутся навстречу друг другу, целуясь. Дыхание сбивается, как и мысли. Руки блуждают по телам, забираясь под одежду.

Омега горит от прикосновений и поцелуев, что клеймят его незримым пламенем.

Лишь сорвавшийся с губ излишне громкий

--">