Ли Льеж - Марионетки в ящике

Всё-таки мне никогда не понять этих деревенских дикарей.

Уже смеркалось, но я был рад, что меня больше не окружали деревья. Дорога по-прежнему шла вверх и была намного круче, чем в лесу, так что я слегка запыхался. Впрочем, особняк выглядел вполне приветливо: палево-жёлтый, с маленьким палисадником перед крыльцом. В палисаднике виднелось что-то, похожее на огромную голубую бабочку, и я никак не мог понять, что это, пока не приблизился на достаточное расстояние. Оказалось, что между клумб сидит маленькая девочка и играет поздними ирисами, сплетая из них венок.

Я удивился. Откуда это дитя взялось в мужском колледже? Девочка, однако, не обращала на меня ни малейшего внимания, и я счёл это добрым знаком: очевидно, ребёнок постоянно видит прибывающих на учёбу молодых людей с саквояжами. А кто она такая? Может быть, дочь экономки или любимая внучка ректора – какая, в сущности, разница?

Я всё-таки решил поинтересоваться у девочки, что она делает здесь в такой прохладный день и в одном шёлковом платье, без курточки. На моё вежливое покашливание малышка, конечно, не ответила.

– Девочка, как тебя зовут? – как можно более ласково спросил я.

Малышка подняла на меня свои огромные ярко-зелёные глаза. Личико у неё было почти белое, рот маленький и плотно сжатый, взгляд не робкий. Мне даже стало слегка не по себе.

– Ты знаешь, как тебя зовут? – уточнил я. На вид девочке было лет семь или восемь, а таком возрасте дети уже знают многое о себе и своих родителях.

– Картинка, – высоким детским голосом откликнулась моя новая знакомая.

– Какая картинка? – растерялся я.

Девочка ничего не ответила.

– Где твои мама и папа? – я решил ещё раз попытать счастья.

– Нигде. Я сирота, – спокойно ответил ребёнок.

– Ох… я-а… – тут я едва удержался от дурацкой фразы «примите мои соболезнования». – М-мне… жаль тебя, девочка.

А девочка равнодушно скользнула по мне взглядом и вновь занялась своими цветами. Я решил, что надо быть строже.

– Пойдём, – сказал я, – надо зайти в дом, а то ты простынешь.

Девочка послушно подала мне руку. Мы подошли к внушительной дубовой двери, на которой, однако, не было ни звонка, ни молотка, и я решительно постучал по ней кулаком. Никто не откликнулся. Я подождал около минуты – нет ответа. Тогда я просто толкнул дверь, и она неожиданно быстро и легко отворилась, так что я просто влетел в прихожую, таща за собой ребёнка. Влетел – и застыл в изумлении.

Представь себе, Мартина, просторный, светлый, чистый и уютный холл с многочисленными зеркалами, мягкими пуфиками и цветами в горшках и вазах. Прямо посередине – лестница, ведущая на второй этаж, в распахнутой двери слева видна часть гостиной, дверь справа заперта. Несмотря на вечернее время, холл был ярко освещён, но я никак не мог понять, откуда падает свет. Должно быть, я застыл на пороге двери с разинутым ртом и простоял так довольно долго, так как малышка вырвала свою ручку из моей и убежала куда-то вглубь дома, громко топоча ножками в сафьяновых туфельках.

А ещё в холле было пусто и тихо. Топот малышки доносился до меня эхом.

Я стоял и озирался по сторонам, не зная, что предпринять. Вдруг дверь слева распахнулась и из неё вышла очень высокая и красивая женщина лет тридцати в синем форменном платье и наколке.

– Ах, молодой господин, вы приехали! – улыбаясь, приветствовала она меня. – Очень рада вас видеть.

Я неловко поклонился, не понимая, с кем имею дело.

– Меня зовут Доротея, я экономка, – весело сказала женщина и слегка присела, – извините, что не встретила вас сразу. Позвольте, я покажу вам вашу комнату.

– Благодарю вас, – отозвался я, – но где же… остальные?

Здесь было слишком тихо для колледжа. И я не видел ни одного человека, кроме маленькой девочки и экономки по имени Доротея. Где все студенты?

– Остальные уже поужинали и разошлись по своим комнатам, молодой господин. Если пожелаете, я принесу вам ужин в вашу комнату.

– Да, большое спасибо, – поблагодарил я. Но всё равно это было слишком странно.

Моя комната, как и следовало ожидать, располагалась на втором этаже. Она оказалась небольшой, но светлой и уютной, на кровати была перина, на столе лежали перья, чернильница и стопка бумаги, а также конверты. Всё предусмотрено для моих писем тебе, Мартина! А ещё здесь был выход на маленький балкон – просто роскошь для учебного заведения.

Не успел я переодеться --">