Борис Владимирович Сапожников - Повести о Ромео: Исповедь безумного рисколома

Сапожников Борис Владимирович Исповедь безумного рисколома

Requiem aeternam dona eis, Domine

(Из Заупокойной мессы).

Пролог

Тот день мне не забыть никогда.

Я ещё не был рисколомом, а лишь обычным агентом Иберийских Рыцарей мира (попросту Братство, в официальных документах сокращается до ИРМ) в Седьмой Пограничной армии. Из-за очередного инцидента вспыхнула очередная война с Адрандой — давним соперником и врагом родной Иберии. В былые времена наши страны разделял вольный город Магбур, контролировавший единственный перевал в Феррианских горах, лежавших между нами. Однако лет десять назад Адранда подмяла-таки его под себя, превратив в практически неприступную крепость. И вот Его величество Карлос IV после очередной вылазки адрандских Алых гусар, решил покончить с Магбуром, раз и навсегда очистив от жабоедов перевал. Но это оказалось не так легко сделать, как считали в Альдекке.

Осада Магбура продолжалась едва ли не полгода, потери были огромны, командование… О нём умолчим. Армия топталась под стенами города-крепости, ожидая подвоза стрел, болтов, оружия и прочего снаряжения, а также еды, фуража и подкреплений. О последних (то есть подкреплениях) уже не один день ходили слухи по всему лагерю. Мало того, что это были Рыцари Креста, так ещё и Кровавые клинки — элита рыцарей Церкви, а вёл их ни кто иной, как Ромео да Коста — Красавчик Ромео, прославившийся во время последних войн с Билефельце, всё той же Адрандой, горной Виистой и подавлении крестьянского бунта. За последнее, к слову, его не любили в армии, за глаза называя Кровавым Красавцом и Ромео Вешателем. Я же, замечу, мнения недоброжелателей не разделял, потому что сам участвовал в подавлении этого бунта и видел, что творит опьяневшая от крови толпа.

Многие не любили да Косту, ещё больше откровенно восхищались им, кое-кто ненавидел открыто, больше — тайно, но все признавали, что Ромео невероятно, почти нечеловечески, красив. Вот и сейчас, когда он ехал во главе отряда Кровавых клинков, одетый в белую котту с алым крестом на груди и плащ того же цвета поверх лёгких полулат, я не мог не согласиться с мнением некоторых клириков, считавших, что такая красота может идти либо от Господа, либо от Баала Искушающего, — люди такими красивыми не бывают.

Покуда я его разглядывал, он легко спрыгнул с коня, стремительной походкой подошёл к гранд-генералу Эрнандесу, выдернул из-за длинной краги перчатки заправленный в кожу пакет и протянул его командующему. Эрнандес недолго изучал письмо из столицы, почти сразу отшвырнул украшенный королевской печатью лист бумаги. Ромео успел перехватить его до того, как он упал на землю. Произнёс ровным голосом:

— В Альдекке вас, гранд-генерал, ждёт тюрьма и топор палача. Приговор Коронным трибуналом уже вынесен. Предлагаю лучший выход. — Он снял с руки перчатку и швырнул её од ноги Эрнандесу. За поводом, думаю, дело не станет.

Могучий гранд-генерал Мигель Д'Эрнандес был человеком понятливым, он предпочёл дуэль — пускай и по насквозь надуманному поводу — топору палача на площади Раскаяния. Он вернул да Косте перчатку и выхватил меч. Ромео ответил тем же. Многие недоброжелатели командира Кровавых клинков утверждали, что он отвратительный фехтовальщик и предпочитает убивать чужими руками, в тот день я убедился, что они, мягко говоря, очень сильно заблуждаются.

Клинки звякнули лишь один раз, тут же Ромео поднырнул под меч Эрнандеса и коротко ткнул его в горло. Все замерли на мгновение, а потом гранд-генерал рухнул на колени, на горжет его доспеха обильно пролилась кровь из вскрытых в одночасье жил. Ромео же вытер клинок и спрятал меч в ножны.

Во второй раз я видел Ромео да Косту как раз на похоронах Эрнандеса, где присутствовал по долгу службы, как рыцарь мира. Он стоял коленопреклонённый, сменив полулаты на белоснежную рясу, и одними губами читал отходную по гранд-генералу. И особенно поразило меня его лицо — молодой рыцарь Церкви был в тот миг как никогда похож на святого с фрески и иконы.

Третья наша встреча случилась на следующее утро, на стене Магбура. И я, и он одними из первых взобрались по осадной лестнице, под градом болтов и потоками смолы. Я увидел Ромео, отбивающегося от пятерых адрандцев в плащах Алых гусар. Да, он был непревзойдённым фехтовальщиком, но один против пяти — это слишком --">