Николас Эпли - Интуиция. Как понять, что чувствуют, думают и хотят другие люди

Николас Эпли Интуиция. Как понять, что чувствуют, думают и хотят другие люди

Посвящается Джен, мысли которой, по счастью, мне известны

© Nicholas Epley, 2014

© Калинин А., перевод на русский язык, 2014

© Издание на русском языке, ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2015

Азбука Бизнес®

* * *

Николас Эпли – психолог, профессор Школы бизнеса Чикагского университета. Обладатель премии Общества личностной и социальной психологии (2008), премии Американской психологической ассоциации (2011). Газета Financial Times назвала Эпли «профессором, за которым стоит следить».

Одна из самых остроумных и занимательных книг, какие я прочитал за многие годы. Сегодня, когда можно выбирать из десятков популярных книг по социальным наукам, лучшей оказывается шедевр Эпли.

Стивен Левитт, соавтор книги «Фрикономика»

Дельфийский оракул требовал: «Познай самого себя». Книга Николаса Эпли показывает, почему сделать это так трудно, но важно.

Джонатан Хайдт, Школа бизнеса Стерна, автор книги «The Righteous Mind»

Прочитав эту книгу, вы перестанете тратить время на бессмысленные споры и сможете уделять больше внимания важному общению. Обретение мудрости относительно мыслей других людей пройдет безболезненно, а обладание ею станет бесценным.

Ричард Г. Талер, заслуженный профессор экономики и поведенческих наук, Чикагский университет, соавтор книги «Nudge»

Понимание чужих мыслей – необходимое и главное условие социального успеха, ибо оно позволяет предвидеть, что другие собираются сказать или сделать до того, как они скажут или сделают это… В своем наивысшем проявлении чтение чужих мыслей подобно слаженной симфонии разума.

Николас Эпли

Предисловие Ваше подлинное шестое чувство

Совершить настоящее путешествие… – это… посмотреть на вселенную глазами другого человека, глазами сотен других людей, увидеть сто вселенных, которые каждый из них видит.

Марсель Пруст (1922)^[1]

Весной 2011 года Джен, моя жена, и я ехали по Аддис-Абебе в перекошенном, двигавшемся рывками микроавтобусе с жутко неудобными сиденьями. Мы только что вышли из зала суда, где было вынесено решение о том, что мы стали законными опекунами двух маленьких детей – мальчика и девочки. После заполнения кипы бумаг и ожидания длиной в несколько месяцев дело завершилось очень прозаично. Судья просто сказала: «Дети – ваши».

Микроавтобус резко затормозил у опутанных колючей проволокой ворот центра содержания усыновляемых детей, среди которых были и наши новоявленные сын и дочь. У меня свело внутренности. Я ухватился за руку Джен как за скалу. По ту сторону ворот встречи с нами дожидался биологический отец наших детей.

Чтобы попасть в зал суда из своей деревни, ему пришлось идти пешком больше чем полдня, а потом трястись в ржавых автобусах. Он должен был в присутствии судьи подтвердить, что у него умерла жена и он не может больше заботиться о детях. Наши сын и дочь оказались истощены до предела – по стандартам физического развития ВОЗ, они весили намного меньше, чем это необходимо для выживания. Их детская жизнь была искалечена страшной, буквально уничтожающей нищетой.

Мой разум заработал. Что подумает о нас биологический отец наших детей? Будет ли он рад нас видеть? Или опечалится встречей? Какие чувства он испытывает: сожаление или облегчение, страдание или надежду? Или какую-то сложную смесь всего перечисленного выше? Не скрывает ли он от нас какую-то ужасную тайну о детях? Каково это – решиться отвести своих детей в сиротский приют и разрешить им уйти?

У нас с Джен уже было двое собственных детей: пяти и десяти лет. Я знал, что такое быть отцом. Я знал, что чувствуешь, когда убаюкиваешь детей, когда впервые слышишь от них: «Я тебя люблю» и какой прилив гордости испытываешь, когда они участвуют в играх Детской бейсбольной лиги. За их счастье, не задумываясь, отдашь свою жизнь! Но я понятия не имел о такой мере отчаяния, которое заставило бы меня взять детей за руки, отвести их в приют и расстаться с ними. В глубине души я очень хотел увидеть мир глазами того человека. Но его мысли были для меня полной тайной. Я не чувствовал ничего, что позволило бы мне понять его положение.

Мы вылезли из --">