Роман Пастырь - Упущенная жизнь

пункту. Второй пункт – здоровье, оно связано с телом, думаю, там вердикт такой же. Или вам есть, что сказать по здоровью?

– Да, расскажите, как угробили его, – усмехнулся Люстий.

– Плохое у меня здоровье.

– Мы знаем.

– Не всем повезло. У меня плохие гены.

– Вы серьёзно? – Люстий аж подался вперёд, – После всего услышанного, когда на кону ваше посмертие, вы продолжаете цепляться за нытьё и обвинения других? Смотрите!

Люстий щёлкнул пальцами, показывая роддом. С удивлением Тамара узнала собственную мать. Лет на тридцать моложе.

– У вас очень здоровая дочка родилась, – сказал врач.

Изображение на этом моменте остановилось.

– Видите? Вам с рождения дали хорошее, полное здоровья тело. И что в итоге? Очень плохо, Тамарочка, очень плохо. Боюсь, вам некого винить, кроме себя за то, что вы так рано умерли.

Тамаре было что сказать по этому поводу. Но она боялась. Боялась обвинить отца, который пил и из-за него была напряженная атмосфера в доме. Боялась обвинить мать, которая кормила её всякой дрянью и пропадала на работе, когда отец ушёл. Боялась обвинить строгих школьных учителей, которые ставили ей плохие отметки. Боялась обвинить подлых школьных друзей, которые наглядно дали понять, что никому нельзя доверять.

– Мы видим ваши мысли, Тамарочка, – грустно улыбнулся Люстий, – Все до единой. Видим вас насквозь. Смотрите.

Картинки замелькали, показывая детство Тамары. Как она орёт на мать и требует внимания. Как требует сладостей и булок. Как и слушать не хочет, что кушать надо что-то более нормальное. Как её мать, работая на тяжёлой работе, покупает то, на что едва хватает средств. Как она сама ест через раз, чтобы накормить дочь.

Тамара никогда не думала о матери в таком ключе. Она считала её мелочной сукой, заморившей отца, ненавидящей её, единственную дочь. Сумасшедшая старуха, только так и думала Тамара в последние годы про мать. Абьюзерша, которая сломала ей жизнь.

И эта абьюзерша сама недоедала, чтобы накормить её, Тамару. На женщину это произвело такое впечатление, что она и не заметила, как Люстий и Сап перешли к следующему пункту.

– Раз уж так пошло, обсудим ваших родителей. Что хорошего вы для них сделали? Что привнесли в свой род?

– Эм… – замялась Тамара. Ей было стыдно. Настолько стыдно, что она не хотела это чувствовать. Стыд привычно сменился агрессией, и Тамара пошла в бой. – У меня ужасные родители, испортившие мне жизнь! Отец пил! Бил мать! Они постоянно ругались, пока он не ушёл!

– Угу, – равнодушно зевнул Люстий, – Мы вас о другом спросили. Что вы хорошего сделали для своих родителей и рода? То, что вы профессионально умеете всех обвинять мы уже знаем. Но давайте по делу. Только реальные поступки могут вас хоть как-то вытащить из той пропасти, куда вы сами себя затолкали.

Тамара бросила опасливый взгляд на стрелку. Та указывала на червяка.

– Да, червяком быть ужасно. Жить вы будете не долго, если повезёт. Несколько тысяч лет будете реинкарнировать в червяков. Потом, если повезёт, в кого-то с более развитой нервной системой. Если очень повезёт, за тысячу другую перерождений вернётесь в человека. – поделился перспективами Люстий. – Но это ещё можно исправить. Что хорошего вы сделали для родителей?

– Ничего, – призналась Тамара.

Признавать это было больно.

– С матерью мы постоянно ругаемся. Ненавижу её! Отца я давно не видела, может он уже умер… Ненавижу и его!

– За что же вы их ненавидите?

– Они…

Хотелось снова обвинить, но стрелка опасливо подрагивала, стремясь упасть ещё ниже.

– Возможно… Возможно я была не идеальной дочерью, – выпалила она, надеясь спасти себя от падения в пропасть.

– Не сомневаемся, – ехидно фыркнул Люстий, – Но давайте посмотрим, какими ужасными были ваши родители.

Тамара оживилась. Она и сама бы с радостью рассказала, какой сукой была её мать. И каким уродом был её отец.

Снова замелькали образы из жизни их семьи. Мать работает на одной работе за другой. Ей надо сидеть с дочерью, искать пропитание. Помощи ни от кого нет. Из-за тяжёлой работы, безнадёги, у неё нет шансов пойти куда-то учиться, чтобы устроиться в место получше. Тамара заметила, как мать

--">