Александр Воронов - Крибле, крабле, бумс (СИ)

страшный человек.

  - Может, сказать ему... им? - неуверенно произнёс мужчина.

  Ольга Валерьевна с тоской поглядела на него:

  - Даже ты в это не веришь... несмотря на это всё... - она снова показала на книги.

  - Зато ты веришь, несмотря на то, что никогда не верила во всё это. Впрочем, сказать, наверное, ещё опасней... Это как "попробуй не думать о белой обезьяне" ... Никто не сможет иметь такой дар, знать о нём и не пользоваться им. И никто не сможет пользоваться и не злоупотребить... Это если рассуждать чисто теоретически...

  - Давай рассуждать чисто теоретически, - угрюмо кивнула женщина. - Ты всю жизнь был видным теоретиком. И если ты мне чисто теоретически что-нибудь вырассуждаешь, действовать чисто практически буду уже я сама. Как бы то ни было, Лену я с ним оставить не могу. И забрать он него не могу. Я боюсь, пока он есть на свете, я уже ничего не могу. Виталя, Виталя, что же мне делать?..

  5

  Они лежали в постели.

  - Да нет, какое первое апреля, - всё ещё виновато лепетал он, пытаясь в полутьме увидеть её глаза. - Я и сам не знаю, почему... Убей Бог, не пойму... Будешь смеяться, - он хихикнул, - но мне тогда чуть ли не как-то самому показалось, что это правда. Как-то явственно себе вообразил, что ли... Очень явственно...

  - Я тебе навоображаю, я тебе, дураку, следующий раз так навоображаю... и её я больше на порог не пущу...

  - Она-то при чём, нет, Лен, это ж я сам, ты что?..

  - А что это ты её защищаешь? Я тебе позащищаю, защитник, - она укусила его за шею. - Не надо она нам, она какая-то шальная, от неё дурость заразная...

  -Лена, а может, Бог с ней?.. - непонятно спросил он.

  - Бог с ней. Бог с ними со всеми.

  - Бог с ними со всеми, - гладя её, повторил он, - со всеми-всеми, хоть бы их всех вообще не было, никого, кроме нас, хоть весь мир бы провалился, вот так, кажется, щёлкнул бы пальцами - и всё!

--">