Константин Андреевич Тренёв - «Здесь жил Антон Чехов»

другие места: искал в Нидервейлере, искал в Мюльхаузене — нигде нет. А когда вернулся домой, Луиза сообщила, что его искал шуцман. Сказал, чтоб никуда не отлучался, так как он всякий час может быть призван в армию. Франц в эту ночь не спал, слушал, как плачет Луиза. Потом он взял у тестя сорок марок, поехал в Мюльхаузен и купил на них в магазине ружье. До ночи он скрывался где-то в бору Шварцвальда, а ночью вошел в дом к старухе, одиноко жившей на краю Нидервейлера, и потребовал у нее денег, а для острастки выстрелил в стенку. Старуха упала без чувств; он нашел у нее семьдесят марок и ушел домой, а ружье по дороге бросил в высокую траву.

Францу повезло: два дня не могли найти преступника, а чтобы окончательно скрыть следы, он пришел к владельцу магазина и попросил никому не говорить о покупке у него ружья. Через час Франц был арестован, сразу же во всем сознался и был присужден к восемнадцати годам каторги.

Луиза молча простилась с ним в суде и вернулась домой, к детям и отцу. Как жилось ей — ясно. Когда однажды невыносимая нужда прибила ее к дверям Карла Шредера, ей было объявлено, что жена «убийцы» не переступит порога дома честного человека. И это дало тон общественному отношению к ней.

Уже после войны умерла сестра Луизы — вдова; пришлось взять к себе ее девочку.

Так прошло мирно десять лет, когда до Баденвейлера дошли тревожные слухи: Францу за благонравное поведение предстоит досрочное освобождение. Весть повергла курорт в большое смятение: преступник вернется в среду честных людей, скомпрометирует курорт, и это разорит неповинных граждан…

Послана была петиция по начальству, в которой баденвейлерские граждане, во главе с Карлом Шредером, теперь первым на курорте кондитером, умоляли не освобождать преждевременно Франца Шредера. Петиция честных граждан была уважена. Франц просидел в тюрьме еще восемь лет.

Тут Карл снова подал петицию граждан, чтобы преступник не был допущен на курорт; но на этот раз петиция почему-то не была уважена: Франц вернулся домой.

Разумеется, ему был объявлен бойкот. Сам он тоже понимал, конечно, что надо уехать, и стал было собираться. Но тут заговорила вдруг восемнадцать лет молчавшая Луиза:

— Никуда из своего дома! Тут я пережила все муки — не ушла, все ждала. А теперь, когда дождалась, вернулось все — вернулся муж, выросли дети, — бросать? Ни за что! Здесь родилась, здесь и умру.

Карл Шредер принимал даже героические меры: ночью пришел к брату уговаривать его уехать. Предлагал средства на проезд и обещал, что граждане его вообще не забудут. Но Луиза уже не заговорила, а закричала, чтобы он оставил дом «убийцы»:

— Я от вас натерпелась, теперь ваша очередь потерпеть.

— Этакая зловредная!

Граждане избрали мудрейший путь для борьбы со злом: не замечать его. С Францем и его семьей никто в Баденвейлере не говорит, никто не отвечает на их приветствия и, по возможности, не имеет с ними дел. А если уж случится какая-нибудь необходимость, все делается молча, не глядя.

Так второй уже год живет семья Франца в Баденвейлере на положении немых граждан. Немцу ведь не так уж трудно молчать, и семья Шредера так усвоила это молчание, что оно привилось не только на людях, но и дома. Усвоили привычку не смотреть на людей не только Франц, не снимающий черных очков, и женщина с отчужденно замкнутым взглядом, но и девочка. Она не только бегает по двору, но и выбегает по делам на улицу, в город. Но, почувствовав на себе чужой взгляд, наклоняет голову и опускает на глаза длинные светлые ресницы. За месяц пребывания я слышал только ее разговоры с индюком.

II

Вчера вечером я получил сообщение, что французская виза для меня готова, и сегодня собрался было в последний раз побродить в горах, среди поднимающихся до облаков мачтовых сосен. Но с утра погода начала портиться: зацепились за гребни Шварцвальда и поползли к долинам серые клочья, запутались в черные тучи далекие Вогезы. Быстро заволакивало небо. Но у наших хозяев сегодня светлый, праздничный день. То есть самый праздник состоялся несколько дней тому назад: был отпразднован с большим торжеством юбилей баденвейлерской вольной пожарной дружины. Господин Эргардт — один из старейших ее членов. Дружинники в прекрасной парадной пожарной форме, с музыкой и большим энтузиазмом прошлись церемониальным маршем по всему курорту, пили пиво и говорили речи, потом снялись. Главное же, что сделало праздник --">