Ганская новелла - Ганская новелла -

ее или чтобы он ею обладал. Взгляд же богатыря, ле­
жащего с ней рядом, насмехался: «Ты не посмеешь!» И Воин
испытывал страх.
Однако какая-то древняя память вдруг проснулась
в душе Воина и разбудила надежду на успех, и соперник
постепенно стал как бы уменьшаться, теряя свое величие
и превращаясь в обычную частичку круговорота вселенной,
того бесконечного цикла, где конец соединен с началом, где
даже самое удивительное и огромное — лишь капля в бес­
крайнем море. А тот, другой, в это время ощущал себя навер­
ху своего могущества. И Женщина все еще оплакивала свое,
на роду написанное несчастье.
Воин не испытывал больше страха. Рука его обладала те­
перь твердостью клинка — ей передалась безысходная по­
требность его души во что бы то ни стало выиграть сражение.
И он ударил соперника.
Возраст и дурман наслаждения сделали свое дело: его враг
оказался значительно слабее, чем этого можно было ожи­
дать, и один удар, нанесенный Воином, решил все. Изо рта
12

богатыря, все еще приоткрытого в любовном экстазе, хлы­
нула кровь и залила левую грудь Женщины. Воин понял,
что сломал противнику шейные позвонки. Бояться было
больше нечего.
Исполненный сострадания, Воин нагнулся, чтобы стереть
ненавистную кровь с груди Женщины, но ощутил, что душа
его переполнена чувствами: недавний страх, и сменившая его
решимость, и нерастраченные после того единственного
удара силы, казалось, кипели в нем и готовы были взорвать­
ся. А красота Женщины — красота ночи, позволяющей лишь
созерцать себя, но не обладать собой,— не облегчала, а лишь
усугубляла смятение, царившее в душе Воина и захватившее
все его существо целиком.
Воин глядел на Женщину, и в душе его боролись разноре­
чивые чувства: любовь и жажда обладания, смешанные
с презрением и отвращением. И не в силах разобраться в этой
путанице, все еще горя восторгом победы, Воин прильнул
к Женщине и взял ее...
...А Женщина глядела мимо отдыхавшей у нее на груди
головы Воина, мимо полумесяца его уха вдаль, на бескрай­
ние воды океана, и взгляд ее вбирал в себя море и небо, ко­
торые, казалось, сливались воедино, и воедино в мозгу ее
сливались прошлое и настоящее, и ничто не отделяло насто­
ящее от тех далеких веков, которые давно уже следовало
предать забвению.

Амулет Яу Ману
Сейчас, когда он попал в тюрьму, нашлись люди, которые
даже боятся заикнуться, что были знакомы с Яу Ману. Он
стал вроде прокаженного. А все потому, что попался, а не
потому, что эти люди осуждают зло как таковое. В конце
концов каждому ясно, что честному человеку разбогатеть
невозможно, но богатых уважают. И правда, наш мир прос­
то кишит предателями, иудами, которые остаются вашими
13

друзьями лишь до тех пор, пока у вас все в порядке, но стоит
повернуться к ним спиной или попасть в сложное положе­
ние, они уже готовы подложить вам свинью, вылить на вас
ушат грязи, да еще сделают вид, что впервые о вас слышат.
Да, поистине подлость людская существует от века.
Я не стыжусь признаться, что Яу Ману был моим другом.
Мы дружили десять лет, пока учились в католической шко­
ле. Он всерьез относился к занятиям и всегда мечтал о при­
личной стипендии, чтобы продолжать учебу в Англии, и это
при том, что никогда не считался не только первым учени­
ком, но и просто способным. В классе нас было сорок пять,
и дай бог, если на контрольных и зачетах он оказывался на
двадцатом месте! Но это его не смущало. Англия не выходи­
ла у него из головы. Она сидела в нем как болезнь, пожира­
ла его изнутри, заставляла жить где-то в будущем, где не
было ни нас, ни привычного окружения. Сначала он хотел
попасть в Ачимота или Мфантипим* или в одну из знаме­
нитых средних школ, куда каждый год принимали не более
сотни ребят — все первые или вторые ученики. Яу Ману пы­
тался туда поступить еще в пятом классе, но провалился
на вступительных экзаменах. В шестом классе он сделал еще
одну попытку, но опять неудачно. Когда перешли в послед­
ний класс начальной школы, учитель посоветовал ему вы­
брать среднюю школу поскромнее, куда не надо сдавать всту­
пительные экзамены. То же он советовал всем, кто хотел
продолжить образование,— даже нашему первому ученику.
Ману и думать не хотел об обычной школе, но в конечном
счете учитель убедил его, что лучше синица в руке, чем
журавль в небе.
Мы старательно --">