Юрий Маркович Нагибин - Эхо

склон, поросший низкой бурой травой, вдалеке тяну­
лась кверху серая скала.
— Чертов палец! — на ходу бросила Витька.
По мере того как мы подходили, серый скалистый торчок
вздымался выше и выше, казалось, он вырастал несоразмерно
нашему приближению. Когда же мы ступили в его темную
прохладную тень, он стал чудовищно громаден. Это был не
Чертов палец, а Чертова башня, мрачная, загадочная, непри­
ступная. Словно отвечая на мои мысли, Витька сказала:
— Знаешь, сколько людей хотели на него забраться, ни у
кого не вышло. Одни насмерть разбились, другие руки-ноги
поломали. А один француз все-таки залез.
— Как же он сумел?
6

— Вот сумел... А назад спуститься не мог, и сошел там с
ума, и после от голода умер... А все-таки молодец! — добавила
она задумчиво.
Мы подошли вплотную к Чертову пальцу, и Витька, пони­
зив голос, сказала:
— Вот тут...— Она сделала несколько шагов назад и негром­
ко крикнула: — Сережа!..
— Сережа...— повторил мне в самое ухо насмешливо-вкрад­
чивый голос, будто родившийся в недрах Чертова пальца.
Я вздрогнул и невольно шагнул прочь от скалы, и тут на­
встречу мне, от моря, звонко плеснуло:
— Сережа!..
Я замер, и где-то вверху томительно-горько простонало:
— Сережа!..
— Вот черт!..— сдавленным голосом произнес я.
— Вот черт!..— прошелестело над ухом.
— Черт! —дохнуло с моря.
— Черт!..— отозвалось в выси.
В каждом из этих незримых пересмешников чувствовался
стойкий и жутковатый характер: шептун был злобно-вкрадчи­
вым тихоней, морской голос принадлежал холодному весельча­
ку, в выси скрывался безутешный и лицемерный плакальщик.
— Ну, чего ты?.. Крикни что-нибудь! — сказала Витька.
А в уши, перебивая ее голос, лезло шепотом: «Ну, чего ты?..»,
звонко, с усмешкой: «Крикни» и как сквозь слезы: «Что-ни­
будь».
С трудом пересилив себя, я крикнул:
— Синегория!..
И услышал трехголосый отклик...
Я кричал, говорил, шептал еще много всяких слов. У эха
был острейший слух. Некоторые слова я произносил так тихо,
что сам едва слышал их, но они неизменно находили отклик.
Я уже не испытывал ужаса, но всякий раз, когда невидимый
шептал мне на ухо, у меня холодел позвоночник, а от рыдаю­
щего голоса сжималось сердце.
— До свидания! — сказала Витька и пошла прочь от Чер­
това пальца.
Я устремился за ней, но шепот настиг меня, прошелестев
ядовито-вкрадчиво слова прощания, и хохотнула морская даль,
и голос вверху застонал:
— До свидания!..
Мы шли в сторону моря и вскоре оказались на каменистом
выступе, нависшем над пропастью. Справа и слева вздымались
отроги гор, а под нами зияла бездна, в которой тонул взгляд.
Если бы Чертов палец провалился сквозь землю, он оставил бы
7

за собой такую вот огромную, страшную дыру. В глубине про­
вала торчали острые скалы, похожие на клыки великана, в них
тараном било темное, с чернильным оттенком море. Какая-то
птица, распластав недвижные, будто омертвелые, крылья, мед­
ленно, кругами падала в бездну.
Казалось, что-то еще не кончено здесь, не пришли в равно­
весие грозные силы, вырвавшие из недр земли гигантский ка­
менный палец, расколовшие горную твердь чудовищным ко­
лодцем, изострившие его дно шипами скал и заставившие мо­
ре раздирать о них свой нежный язык. Весь каменный громозд
вокруг и внизу был непрочным, зыбким, в скрытом внутрен­
нем напряжении, стремящемся к пределу... Конечно, я не умел
тогда назвать то мучительно тревожное ощущение, какое охва­
тило меня на обрыве Большого седла...
Витька легла на живот у самого края обрыва и поманила ме­
ня. Я распластался возле нее на твердой и теплой каменистой
глади, и сосущая, леденящая притягательность бездны исчезла,
стало совсем легко смотреть вниз. Витька наклонилась над об­
рывом и крикнула:
— Ого-го!..
Миг тишины, а затем густой рокочущий голос трубно
прогромыхал:
— О-го-го-у!..
В голосе этом не было ничего страшного, несмотря на силу
его и густоту. Видимо, в пропасти обитал добрый великан, не
желавший нам зла.
Витька спросила:
— Кто была первая дева?
И великан, немного подумав, отозвался со смехом:
— Ева!..
— А знаешь,— сказала Витька, глядя вниз,— никому не уда­
валось спуститься с Большого седла к морю. Один дядька до­
брался до середины и там застрял...
— И умер с голода? — спросил я насмешливо.
— Нет, ему кинули веревку и вытащили... А по-моему, спу­
ститься можно.
— --">