Вера Михайловна Инбер - Том 3 : Америка в Париже. Почти три года (Ленинградский дневник). Очерки

лежат те самые неизмеримые простран­
ства, которые находятся в мозгу.
Но еще труднее описывать страну полузнакомую,—
страну, о которой писали много. Здесь больше чем когда
бы то ни было необходимы зоркость и острота глаза и
меткость пера. Счастлив тот, о ком говорится в песне,
предпосланной этой главе. Он побывал в Иерусалиме и
на Мадагаскаре и в обеих Америках. Но Франция... но
Германия... Они так близко от нас. И опасность не уви­
деть их как следует вдвое велика. Или не увидеть их
вовсе за близостью расстояния, или потерять их в из­
вилинах собственного мозга.
9

Глава 1
СТРУНЫ, КОТОРЫЕ НЕ РВУТСЯ

В Москве в ноябре месяце темнеет рано. В начале
пятого фонари зажжены и горят ярко, как ночью. В на­
чале пятого под взглядом этих фонарей уезжают за
границу.
Теперь уезжают с Александровского вокзала. Он —
в центре города, на Тверской. Не успеваешь опомнить­
ся, и ты уже там. А раньше, с Виндавским, было иначе.
Сначала шло Садовое кольцо. Потом вырастала Суха­
рева башня. Она стара. Со времени Ломоносова ее не
удивишь ничем. Но приятно было мысленно сказать ей,
хотя бы и безответной: «Прощай! Не забывай!» И она,
по мере сил, не забывала. А еще потом, после башни,
широко развертывалась Мещанская, первая из трех.
Это была уже не улица, а почти дорога. Дорога в
Европу.
Теперь все изменилось. Прощальным приветом за­
ведует уже не Сухарева башня, а Триумфальная арка.
Вокзал — несколько в стороне. Трамваи, первый и вось­
мой, и первый автобус почтительно останавливаются
перзд ним и начинают обратный путь. Вокзальные часы
круглы, крупны и янтарно-желты. Черные цифры про­
свечивают в них, как семечки зрелого плода. Часы пока­
зывают без четверти пять. Время — ноябрь. Осень.
Москва. Небольшой чемодан выглядит беспомощно. На
перроне у каждого вагона, у каждого окна образовы­
ваются небольшие человеческие водовороты. Есть и у
меня свой собственный водоворотик. «Пишите!» — несет­
ся оттуда. Я киваю головой: «Непременно!» Второй зво­
нок взрывается, как бомба. «Не забывай, не забывай­
те!» — доносится снова. «Как можно,— отвечаю я ,—
никогда на свете!» Увы, вскоре выясняется, что я забы­
ла многое. Но об этом потом...
Третьего звонка теперь не бывает. Путешествие на­
чинается.
В купе — чистота, блеск протертого металла. Чемо­
дан, заняв подобающее ему место в сетке, выглядит у же
менее жалким. Разговорчивые колеса завели свои желез­
ные частушки. И это надолго... С дивана приподымается
Ю

плотная, но стройная фигура европейского покроя,
фигура вежливо приподымает кепи и спрашивает понемецки, говорю ли я на этом языке. Я отвечаю, что,
кажется, да.
— В таком случае,— и вежливая фигура вынимает
из бумажника паспорт,— будьте добры... Так как мы
едем с вами вдвоем, я хочу, чтобы вы точно знали, кто
я такой. А то мало ли что может случиться. Разрешите
представиться: Вильгельм Эренпрайз. Прошу вас, про­
верьте по паспорту. Всегда лучше знать точно, с кем
едешь, особенно женщине. Представитель фирмы «Бергманн и компания». Специальность — хирургические
принадлежности, главным образом — струны для за­
шивания ран. Из Нюрнберга.
Таким образом заграница начинается еще в Москве.
Должна сознаться, что Вильгельм Эренпрайз из
Нюрнберга меня очень интересует. Это — настоящий
немец довоенной выделки, но уже тронутый послевоен­
ным брожением. Эта двойственность делает его вдвое
занимательным в моих глазах. Я трачу час на то, чтобы
как следует подружиться с Эренпрайзом Вильгельмом.
По опыту я знаю, что человек охотнее и легче всего го­
ворит о своей профессии, и поэтому прежде всего я под­
бираюсь к струнам для зашивания ран. Необходимо при­
бавить, что Вильгельму Эренпрайзу всего двадцать во­
семь лет (я узнала это из паспорта). В эти годы люди
еще разговорчивы. Итак, струны...
— Знаете ли вы, что такое струна,— начинает пред­
ставитель фирмы «Бергманн и компания», и чуткие коле­
са, прислушавшись к ритму его речи, ввязываются в
разговор о струнах.— Знаете ли вы, что такое струна?
Нет, уважаемая, вы не знаете, что такое струна. Вы ду­
маете, что это то, на чем играют. То, на чем играет, на­
пример, скрипач, Шуберта, например. Что речь идет о
тех струнах, которые в самую неподходящую минуту
рвутся. До известной степени это так. И эти струны то­
же струны. Но главные струны это те, которые не --">