Магомед-Расул - Без приглашения

и неприступно, — как останутся один на один с чистым листом бумаги, теряют и твердость, и решительность. Пишут и зачеркивают, мечутся по комнате, сжимают виски, качаются туда-сюда, как от зубной боли.

Не надо бы так много о курсах. Но как иначе объяснить, кто мы такие и что делаем в Москве? Студенты? То-то и дело, что, хоть живем в одном доме со студентами Литинститута, наш седьмой этаж в общежитии особый. Можно сказать, привилегированный, самый верхний. У каждого отдельная комната. Студенты к нам приходят, мы к ним тоже спускаемся. Обедаем, ужинаем в одной столовой, делимся впечатлениями о новых книгах, спектаклях, кинокартинах, спорим, устраиваем совместные вечеринки. Но… разница большая. Мы старики. С точки зрения студентов — древние ископаемые. Чему таких научишь? Зачем учить? Дома дети плачут: «Где папа?» — а мы учимся. Или переучиваемся. Или просто гуляем — тратим два года жизни… Верно, случается и так. Выпить всегда найдется. И с кем, и что, и за что.

Хватит. Лучше другую книгу напишу — только о Высших курсах. Если, конечно, друзья мои меня не обгонят — найдутся охотники.

…Все оттягиваю рассказ об Амине. Опасаюсь произвести неправильное впечатление, иначе говоря — наврать.

Так вот… Часов в двенадцать дня, может, чуть позже я услышал стук. Непривычно тихий. Мои сокурсники бьют в дверь кулаками, иногда и ногами — понимают, человека не так-то легко разбудить. Я, правда, не спал. Валялся в спортивных штанах поверх одеяла и… работал. Воняло жареной треской, скипидарной мастикой, было душно. Окно открыть не решался. Там, в жарком мареве, носился тополиный пух — мириады пушистых тополиных семян. Только что подмели и натерли пол. Если отворить окно… тут такое начнется. Ведь не стерплю, брошусь гоняться за пушинками, прыгать, скакать, ловить. А это совершенно бесполезно.

Вот уж что верно, то верно. Наткнувшись на фразу «совершенно бесполезно», я почти обрадовался. Что бы в последнее время ни предпринимал, за что бы ни брался — все оказывалось бесполезным.

А что вообще полезно? Я вас спрашиваю: что может быть полезно человеку, который разуверился в себе?

Безусловно, полезно отыскать причину или хотя бы повод, чтобы свалить на них свою растрепанность, размагниченность, неработоспособность.

Духота — это раз. Подходит. Скипидарный и рыбный запахи — два. А что третье? Ну, конечно же, шум. В самом деле, как можно работать, мыслить, творить в таком ужасном шуме? Гудит мотор лифта, то и дело с лязгом захлопывается его железная дверь, где-то по соседству воет пылесос, ему вторит электрополотер, в какой-то из комнат — наверно, у многосемейного Вартаняна — запущена стиральная машина. Маячит по коридору, гремит каблуками мой друг сибиряк Савва Ярых. Он, как и я, работает, вынашивает идею. Вынашивать может только на ходу, и комнаты ему мало. Коридора, верно, тоже мало, но все-таки сто метров в одну, сто метров в другую сторону. В тапочках Савва думать не может: расслабляются образы, мягчеют характеры. Его герои — лесорубы, плотогоны, скотопрогонщики — мужчины в сапогах. Такие же, как он. Большие, тяжелые, решительные, угрюмые.

С нижних этажей доносится равномерный речитатив студенческой зубрежки, а время от времени гитарный перебор и здоровые, жизнерадостные голоса. Это шумы внутренние, шумы рабочие. Весь семиэтажный дом гудит от напряженной работы. Но ведь есть еще и улица. Попробуйте открыть окно, там тоже рабочие шумы: рокочут мощные самосвалы, стучат, как пулеметы, отбойные молотки, свистят компрессоры. Скоро год, как ремонтируют мостовую…

Надо привыкать, приспосабливаться, преодолевать, не обращать внимания. Надо, надо! Иначе тебе крышка. Работает же в коридоре Савва. Стучит каблуками, создает необходимый ему ритм, слышит только себя.

Человек все может. Перед упорным и сосредоточенным рушатся любые препятствия.

Вот, например, сегодня. Часа за два до прихода этой самой незваной гостьи… Ну-ка, припомни, что было. Ввалился грузный дядька с электрополотером, включил, и начался такой грохот, что ты готов был в одних трусах бежать на край света. Дядька приостановил свой грохочущий механизм и задал ехидный вопрос:

— Мешаю?

— Доставляете удовольствие.

— Хотите, чтобы не было шума? Возьмитесь за ручку сами. Вот так, вот так! Протрите под столом, под кроватью… Когда человек сам создает шум — он себя не слышит. Работают же клепальщики, молотобойщики, обрубщики. Вы на машинке --">